Пораженные юноши, не отрываясь, смотрели на бедуинку. Она было похожа на мраморную статую, воспетую царем всех поэтов Имруулькайсом. Колеблющееся пламя костра бросало желто-красные блики на стройные ноги, высокую грудь, отражалось в сверкающих глазах, подведенных до висков сурьмой. Маленькие змейки, — спирали, вытатуированные у нее на подбородке и на лбу, — казалось, плясали, придавая ей грозный вид языческой богини.
Так Суда стояла несколько минут, а потом, подхватив платок и рубаху, скрылась, будто растаяла в темноте. Девушки, стихнувшие от неожиданности, закричали:
— Ну, что вы скажете теперь о девушках нашего племени?
Фадл вскочил и хотел броситься за Судой, но Хасан удержал его:
— Могут вернуться мужчина племени, не подвергай нас опасности!
Но тот, потеряв голову, побежал к палаткам Бану Фазара, и Хасан поневоле последовал за ним.
Неожиданно Суда вышла к ним. Она была в рубахе, но без платка, и Хасан снова поразился ее красоте. Подойдя вплотную к юношам, девушка прошептала, — Тот из вас, кто смелее, пусть ждет меня в той пещере на склоне холма, но пусть придет один! — и снова исчезла.
Фадл, не слушая уговоров спутника, направился к пещере. Тогда Хасан бросился назад, надеясь встретить стражников. Он увидел их за палатками Бану Фазара и, задыхаясь, указал на холм.
У него не хватало дыхания, и он остановился. В это время он услышал голос Фадла: «На помощь!» Потом раздались крики его людей, послышались глухие удары. Через несколько минут стражники возвратились. Они вели огромного зинджа с закрученными за спину руками. Он вырывался и на все лады поносил их. Фадл в разорванном кафтане шел сзади. Он прикрывал ладонью большую ссадину на лбу. Наконец один из стражников сказал Фадлу:
— Разреши, господин, мы отрубим голову негодяю, который осмелился напасть на тебя. Без сомнения, он беглый раб, которого эти разбойники укрывают у себя
— Насильники, злодеи, да проклянет вас Аллах! — завопил зиндж. — Вы сами негодяи, нападающие на женщин в отсутствие мужчин, покушающиеся на их честь!
Фадл молча махнул рукой, и стражники, отпустив зинджа, подтолкнули его в спину. Он упал лицом в песок, а потом, вскочив, бросился бежать в степь.
Фадл обернулся к Хасану:
— Бедуинка обманула нас, в пещере вместо нее оказался этот зиндж, который едва не раскроил мне лоб камнем.
Вернувшись в лагерь, Хасан, едва войдя в палатку, бросился на постель и сразу же уснул. Во сне он видел костры Бану Фазара и сверкающие глаза Суды.
