Правду говорит древняя пословица: «Ветры дуют не по воле кораблей». Казалось бы, все шло хорошо. И тут вдруг это злополучное племя Бану Фазара! С тех пор, как Хасан стал свидетелем позора Фадла, тот заметно охладел к нему. Много раз поэт замечал, что покровитель отводит от него глаза. Может быть, он боялся, что Хасан сложит сатиру? Еще одна пословица приходит на ум: «Овощи месяц, а шипы вечно». Она будто сложена про Хасана. Чуть только счастье придет к нему, как его сменяет беда!
Он теперь приходил к Фадлу только тогда, когда тот посылал за ним одного из своих невольников, и не задерживался долго за беседой.
Однажды Фадл позвал Хасана в неурочное время, когда караван паломников собирался в путь после отдыха. Удивленный Хасан поспешил к нему. Фадл встретил юношу ласково, как прежде, и, усадив подле себя, сказал:
— Я узнал, что твоя Джинан тоже совершает хадж с женами и невольницами своего нового хозяина. Может быть, ты увидишь ее среди паломников в Мекке. А в награду за эту радостную весть сложи мне стихи!
Радостная весть! Знать, что Джинан где-то недалеко, и не иметь возможности увидеть ее! Хасан вспомнил, как древнего поэта Шанфару враги заставляли сочинять для них, подняв меч над его головой. Шанфара сказал им тогда: «От подобной ли радости слагать мне стихи?»
Что ответить Фадлу? Хасан не обладал смелостью Шанфары — тот был бедуином, мог терпеть голод и жажду много дней, а Хасан — изнеженный горожанин. Он бросил взгляд на своего покровителя и убедился, что тот ждет, неторопливо перебирая четки. Хасан закрыл глаза, чтобы лучше видеть Джинан «глазами сердца», как говорил ему когда-то Абу Убейда, и начал:
— Разве ты не видишь, что я погубил свою жизнь
В погоне за ней, а настигнуть ее нелегко.
И когда я увидел, что мне не найти ничего,
Что приблизило бы меня к ней и что я бессилен,
Я отправился в хадж, сказав: «Джинан ушла с паломниками,
Может быть, путь соединит меня с ней…»
Вдруг он почувствовал, как что-то сжимает горло — будто на шею накинута петля. Сдавленным голосом сказал Фадлу:
— Господин мой, разреши мне после совершения паломничества остаться у жителей степи. Я хочу совершенствоваться в языке, а ведь никто не знает столько редких слов, пословиц и древних легенд, как они, а речь их несравнимо чище и благозвучнее, чем у прочих.
Фадл кивнул — как показалось Хасану, с радостью:
— После паломничества я дам тебе все необходимое — коня, одежду и деньги, а ты выбери какое-нибудь племя, и мы найдем принадлежащих к нему людей в Мекке, чтобы они сопровождали тебя до становища своих родичей.
