– Пошел, Иоганн, – коротко распорядился Левенвольде.
С презрительной и злобной усмешкой Иоганн вышел из комнаты.
На лице Левенвольде появилось тревожное выражение. Это был молодой человек лет под тридцать, не такой красивый, как его брат, но зато с более энергичным и выразительным лицом. В нем не было той женственности и изнеженности, которые отличали его старшего брата, но было больше мужественности и мысли в выражении лица.
– Ну, так в чем дело? – повторил он. – И кто ты такой?
– Я скороход сиятельного графа Рейнгольда, вашего брата, – ответил незнакомец, – по имени Якуб.
– А – а, – произнес Левенвольде, – ты хорошо говоришь по – немецки.
– Мой отец был немец, – ответил Якуб, – а мать крестьянка. Я одинаково хорошо говорю и по – русски.
– Молодец, – отозвался Густав, – теперь говори.
– Вот письмо его сиятельства, – сказал Якуб, вынимая из сумки тяжелый пакет и подавая его Густаву.
– Ладно, – ответил Густав, – но что же случилось?
– Император Петр Второй скончался, – ответил Якуб, – а императрицей провозглашена герцогиня Курляндская.
Пакет упал из рук Густава на медвежью шкуру, лежавшую у постели. Он вскочил в одной рубашке. Якуб бросился поднять пакет.
– Умер, умер! – кричал Густав. – Она императрица! Да что же ты молчал до сих пор? Кто избрал ее? От чего умер император?
Вместо ответа Якуб подал пакет.
Густав дрожащими руками разорвал конверт и, стоя босыми ногами на медвежьей шкуре, с жадностью начал читать при желтом свете одинокой восковой свечи.
– Боже мой! – воскликнул он наконец. – Иоганн, Иоганн! – закричал он.
И когда испуганный его исступленным голосом вбежал Иоганн, Густав приказал:
– Скорей одеваться, лошадей! Я запорю тебя! Как смел ты заставлять ждать этого гонца!
Иоганн испуганно моргал глазами.
– Я говорил тебе, – не утерпел Якуб.
Иоганн заметался. Надо было и одевать Левенвольде, и приказать готовить лошадей. Якуб понял его положение и с разрешения Левенвольде поспешил во двор распорядиться насчет лошадей. Через десять минут тройка уже несла Густава Левенвольде и Якуба в Митаву.
Барин и лакей сидели рядом, и Густав с жадностью расспрашивал Якуба о подробностях его путешествия. Его особенно пугала мысль, что капитан Сумароков приедет раньше его, а особенно посольство! Якуб рассказал, как ему удалось задержать Сумарокова. А относительно посольства беспокоиться было нечего. Раньше завтрашнего дня они не могут поспеть. Но Густав все же приказывал немилосердно гнать тройку.
