В вагоне запахло чем-то военным, пограничников пока не было видно, но старику почудилась какая-то невидимая молодцеватость. Это чувствовалось по отрывистому стуку открываемых и закрываемых дверей, по приглушенному лаю собак.
— Ты замужем?
— Нет.
По коридору повеяло холодным ветром, послышались какие-то восклицания, потом застучал мотоциклетный двигатель.
— И не была?
— Нет.
Она поджала губы.
Рядом с пограничной казармой куча крупного щебня; рядом овчарка, привязанная к косо торчавшему из земли железному штырю. Пес яростно лаял и рвался с цепи.
Они долго ехали черепашьим шагом. Он смотрел на неогороженную площадку, пару сараев, дырявые домишки на опушке леса, табличку с названием места — Брюкке (населенный пункт). Он медленно поднялся и сел рядом с ней. Теперь их колени соприкасались всякий раз, когда поезд трогался и тормозил.
В следующий раз они остановились вблизи Визенбурга, недавно прошел дождь, и они двадцать минут простояли на перегоне перед парком подвижного состава, у покрытого глубокими следами автомобильных шин и языками блестящей раскисшей глины поля, окруженного шагающими экскаваторами, огромными, с пятнами ржавчины, звероящерами.
— Ты все время работал на почте? — спросила она.
— Да, а ты?
— Я — продавщицей.
Она вытянула вперед руку, а он вдохнул запах ее духов и проследил взглядом, как она пригладила волосы.
В промежутке между голыми пока деревьями промелькнул полуразвалившийся маленький замок, с темными дырами в тех местах, где из стен вывалился кирпич, над стенами возвышались изогнутые в виде луковицы стропила.
Она отвела взгляд.
Держась за руки, они посмотрели на промелькнувшую Эльбу, река скрылась из вида, снова показалась вдали, потом снова исчезла, и как-то вдруг стало темно, но они не стали включать свет, продолжая сидеть, взявшись за руки и не глядя друг на друга.
На рельсах в сгущающихся сумерках сидели железнодорожные рабочие. Время от времени мигали их желтые лампы, лампы, подвешенные к перепутанным проводам, намотанным на шаткие стойки, торчавшие из куч щебня возле железнодорожной насыпи.
Появился проводник, проверил их билеты, оценивающим взглядом прищуренных глаз окинул их прижавшиеся друг к другу тела и сказал, что поездка затянется из-за ремонта путей.
Он медленно, с трудом, поднялся и вышел из купе вслед за проводником.
— Я еду до Бад-Герсфельда, — крикнула она ему в спину.
В коридоре стояли два пограничника и курили, по пояс высунувшись из окна.
— …на будущий год, — кричал один из них, он говорил, борясь с ветром, рвавшим на куски слова.
