Пограничными тропами | страница 27

С донесением был послан один из коноводов. Пограничника Головин послать не мог. В любое время можно было ждать нового нападения.

Гонец добрался до места работы экспедиции, рассказал о банде и о двухдневном бое. Работа была уже закончена. И после недолгих сборов Погребецкий и его люди стали спускаться к своему лагерю. Там было тихо. Банда пока не проявляла активности.

Но теперь активизировались пограничники. Нужно было внезапной атакой отбросить банду с пути в долину Сары-Джас проставляя огневые заслоны, быстро спускаться вниз. Сейчас главное — сохранить членов экспедиции и собранные ими с таким трудом материалы, которые ждет советская наука.

И Головин повел своих бойцов в атаку. Не ожидавшие нападения бандиты растерялись, открыли огонь только тогда, когда ядро колонны прошло опасный перевал. Сунулись было бандиты преследовать, но их остановил меткий залп. Огонь вели не только пограничники, но и члены экспедиции.

Гость уехал из ставки Джантая, разгневанный до последней степени. Задание своего шефа он не выполнил. Экспедиция Погребецкого благополучно спустилась в долину Сары-Джас. Шесть советских пограничников помешали осуществить хорошо продуманный план английской разведки. Но обо всем этом Головин узнал позднее.

В одиннадцать ночи в гарнизоне наконец прозвучал отбой. Затихли казармы, опустел плац. Только в окне оперативного дежурного да в карауле комендантского взвода тускло светились огни.

По дубовой аллее, ведущей от штаба к воротам, шли два человека. Шли не торопясь, словно на прогулку. Разговор тоже был неторопливым, отвлеченным.

— Весна, Антон… Скоро деревья листву распустят. И будет наш городок весь в зелени, словно в парке. Люблю весну.

— Чего это тебя, Иван, на лирику потянуло? Небось стихи начнешь сочинять? Представляю: Надсон в буденовке!

— А что? Стихи — хорошее дело. Однако их труднее писать, чем шашкой размахивать. Поэтов на земле мало: раз, два — и обчелся. А нашего брата, солдата, — эвон сколько! Грубые мы люди, неотесанные. Ты вот про какого-то Надсона говоришь. А я о нем и понятия никакого не имею. Кто он? Небось, англичанин?

— Нет, русский.

Стоящий у ворот часовой окликнул: