В результате сумасшедших перескакиваний от одной идеологии к другой наша культура потеряла все душевные ориентиры, все свои параллели и меридианы. Даже само понятие мифа опустилось до расхожего представления о лжи. «Это всего лишь миф», – говорим мы. Вместе с тем именно мы, те, кто стремится к познанию и погружению вглубь, должны снова открыться воздействию мифа, что позволит нам раскрыть его для себя.
Греческое mythos означает слово, рассказ, речь – в зависимости от смысла, который это слово выражает. Но что именно оно выражает? В конечном счете миф показывает человеческое мировосприятие, то есть наложение драматической структуры на течение жизни и природный хаос. Вполне возможно, что природа не обладает внутренним смыслом – она просто существует. Однако люди привносят в этот хаос процесс психического структурирования, которое является частью нашей сущности и позволяет сформировать осмысленное отношение к миру. Миф, сущность которого составляют символ, ритм и метафора, перекидывает мост от неизвестного к познающему, таким образом помогая человеку выстроить осмысленное отношение к таинству. Исходя из этимологии слов символ и метафора (syn + ballein – стремиться к сходству и meta + pherein – перебираться, переходить через) можно считать, что миф выполняет функцию посредника.
Мы по определению не можем постичь таинства, однако природа вынуждает нас осмысленно относиться к ним. (Метафизика Аристотеля начинается с утверждения: «Все люди, в силу самой своей природы, стремятся к знаниям».) Извлеченные из глубины, мифологические образы волнуют и затрагивают нас, даже если мы не понимаем, почему это происходит, ибо они сначала только соприкасаются с нами, а затем активизируют таинственные глубины, воплощением которых являемся и мы сами. В таком случае миф резонирует с содержанием нашей психики, ибо он побуждает нас соприкоснуться с тем, что в нас есть в силу нашей природы и что наш разум слишком смутно воспринимает.
Многие из нас с детства были приучены к голосу мифа, внимая древнегреческой или иудейско-христианской мифологии. Нас кое-как этому учили школьные учителя или священники, создававшие из мифов интересные, но выхолощенные рассказы о далеком прошлом или же настаивая на том, чтобы их принимали буквально, что противоречило здравому смыслу. Вполне возможно, что люди, снабжавшие нас мифами, сами никогда не испытывали резонирующего воздействия глубинного мифологического материала. Как бы то ни было, они умышленно искажали мифы, которые доносили до нас. И упрощение, и буквоедство являются вопиющими оскорблениями души. И то и другое не отвечает цели.
