Сами же основания любви, качества, «за которые» мы любим, меняются очень редко. Простейшие способы подобной замены уже отмечались в предыдущей статье. Ведь и впрямь романтичная девушка может любить человека, наделяя его одними качествами (смелостью, бескорыстием, жертвенностью), а зрелая женщина иногда начинает ценить уже совсем другие качества (надежность, хозяйственность, благоразумие, осторожность и пр.). Так же, как и юноша может увлекаться красотой девушки, яркостью и легкостью ее характера, а повзрослев и изменившись внутренне, вполне может полюбить в женщинах преданность, верность и умение обеспечивать «тыл».
Поскольку в принципе возможно, что один и тот же человек может (подчеркиваю — может, а не должен) в 18 лет любить человека, наделенного одними качествами, а в 35 полюбить другого, — наделенного другими качествами, то почему бы не попробовать сменить «матрицу любви» (а раз так, и «матрицу ненависти») не за 17 лет, а, скажем, за полгода? — конечно, если обрушить на атакуемого соответствующую систему воздействий.
Но при такой задаче враг атакует не объекты любви, а саму матрицу любви. Такая задача требует гораздо большего мастерства, иных затрат, иных технологий. И это второе направление информационно-психологической войны.
Когда мы говорим о том, что идеологический противник, стремящийся свергнуть действующую власть (в приведенном примере — Ленин, борющийся против царизма), не может вообще отказаться от апелляции к любви, речь идет об информационно-психологическом воздействии первого типа. Да, здесь тоже идет работа с матрицей любви, но конечная цель — ввести в нее новые, «правильные» объекты. Человек говорит: «Я люблю генерала Муравьева за то, что он смел и жертвенен». А после информационно-психологического воздействия первого типа этот же человек говорит: «Я люблю товарища Дзержинского за то, что он смел и жертвенен. А генерал Муравьев-то, оказывается, был царским сатрапом, трусом и конъюнктурщиком». То есть матрица любви (в данном примере — смелость и жертвенность) не меняется. Просто сначала за смелость и жертвенность любили героя самодержавия, а потом за те же качества любят героя большевиков. Тут важно, что за те же самые качества.
Информационно-психологическое воздействие второго типа предполагает нечто совсем иное. До такого воздействия человек говорит: «Я люблю товарища Цурюпу за его честность и аскетизм». А после «обработки» человек говорит: «Честность — это жалкий «совковый» предрассудок, аскетизм — пакость и психопатология. И потому Цурюпу, которого я раньше за это любил, я теперь за это же презираю».
