Если Коналл узнает, что няню его сына мучают порой ночные кошмары, то уволит ее без разговоров.
— Прошу прощения, — сказала Шона. — Я проснулась и увидела на стене тень. Спросонья решила, что к нам влезли воры, и закричала и разбудила ребенка.
— С Эриком все в порядке?
Коналл подошел к мальчику.
— Да. Он просто испугался. Уиллоу сейчас его успокоит. Можете возвращаться к себе.
Пропустив ее слова мимо ушей, Коналл взял плачущего малыша на руки, чтобы успокоить. Но при виде лица Уиллоу забыл все утешительные слова.
— Почему вы плачете, Уиллоу?
— Мои крики, должно быть… — встала между ними Шона.
Коналл вскинул вверх руку, заставив Шону умолкнуть.
— Уиллоу? — повторил он.
Уиллоу уставилась в пол, вытирая слезы.
— Мне приснился кошмар, милорд. Я испугалась. Простите, что потревожила вас. Простите, что разбудила ребенка. Это больше не повторится.
Коналл переключил внимание на плачущего малыша:
— Успокойся. Все хорошо. Большие мальчики не плачут.
Пока Коналл баюкал сына, Шона и Уиллоу надели халаты.
— Ну что, теперь лучше? — спросил он Эрика. Лицо малыша было мокрым от слез. — Сейчас ты опять ляжешь в кроватку, и Уиллоу даст тебе теплого молочка.
Пока Коналл укладывал мальчика в колыбельку, Уиллоу выскочила из детской.
— Послушайте, — повернулась к нему Шона, — я знаю, что вы думаете, но…
Но при виде угрюмого выражения на его лице прикусила язык.
— Я поговорю с вами утром. В моем кабинете. Ровно в восемь часов.
Уснуть она больше не могла. Но хуже было сознавать, что рассердила Коналла. Его гнев висел над ее головой дамокловым мечом. Минуты ползли с болезненной медлительностью, пока, потеряв терпение, она в отчаянии не сбросила с себя одеяло.
Шона поступила так, как считала правильным. Даже Уиллоу выразила ей свою благодарность за то, что пыталась ее прикрыть. Но в конечном счете это оказалось бессмысленным. Уиллоу не смогла выстоять под взглядом господина. Как овца не оказывает сопротивления хищнику, парализованная страхом, когда ее переворачивают на спину, так и Уиллоу сгибается под напором силы тех, кто над ней возвышается.
Перед назначенной встречей с Коналлом Шона решила, что использует весь свой арсенал оружия. Она надела свое лучшее платье — голубое с белым, которое, как говорили все в церкви, оказывало ей честь, — и спустилась в его кабинет.
Хотя она пришла точно в назначенный час, зная, что ему нравится пунктуальность, Коналл и Стюарт были уже там, когда Шона постучалась в открытую дверь. Их приглушенные голоса тотчас умолкли, усилив ее нервозность.
