— Ясно.
— Утром я, конечно, распоряжусь, чтобы ее наказали за неповиновение. Но сегодня решил, что вам, как лорду и хозяину собаки, сподручнее решить судьбу животного.
Коналл прикусил щеку.
— Где девушка сейчас?
— В конюшне, сэр, с собакой.
Коналл кивнул:
— Очень хорошо. Дайте мне лампу.
Баннерман отправился на кухню, а Коналл снова оделся. Баннерман вернулся с лампой, в которой горела свеча. Убедившись, что дверца плотно закрыта, передал ее хозяину.
Внутренний двор тонул в тишине. В отличие от жителей Лондона почти все в деревне отправлялись в постель с наступлением темноты. Большинство слуг, за исключением, пожалуй, тех, кто ждал его возвращения, давным‑давно пошли спать.
Подняв лампу, Коналл вошел в конюшню. В воздухе стоял густой запах лошадей и кожи. Бесшумно ступая по соломенной подстилке, он двигался, не тревожа покоя лошадей, мирно дремлющих в своих стойлах. Но в конце конюшни, где находилось отделение для окота, мерцал свет.
Коналл тихо приблизился к освещенному пространству, где тьму разгоняла висевшая на стенном крючке зажженная лампа. Но в стойле оказалось пусто. Обшарив взглядом все углы просторного помещения, Коналл так никого и не увидел. Внезапно его внимание привлекло движение в тени оконного проема, прорубленного в середине толстой каменной стены, треснувшей под тяжестью веков.
На широком подоконнике лежала Шона.
У Коналла удивленно округлились глаза. Устроившись на подоконнике, она спала, упираясь ногами в боковую стену оконного проема. На животе у нее примостилась его собака. Сползшая вниз сорочка девушки обнажала пару длинных стройных икр и значительную часть бедер.
От этой картины у него перехватило дыхание.
Коналл подошел к ним. Пес приподнял голову и повел висячими ушами в сторону Коналла, но движения навстречу хозяину не сделал. И Коналл знал почему. Одна из передних лап собаки торчала, как огромная сосиска, в неестественно прямом положении, зажатая между двумя деревянными планками, плотно прибинтованными полосками серой ткани. Точно такого же цвета, как платье, которое он видел на Шоне утром.
Внизу под окном валялись обрывки того самого платья, изорванного на ленты. Тут же были разбросаны и другие фрагменты использованных ею материалов: куски кожи, щепки и нечто, похожее на порезанный на части хлыст. Похоже, она пыталась смастерить шину для сломанной собачьей конечности из подручных материалов, которые смогла найти на конюшне. Шона ни на секунду не отходила от собаки, опасаясь, что ее пристрелят при первой же возможности.
