Вынул из кармана таблетку, бросил в рот.
— Да, глотаю, но все-таки держусь.
— Возобновим сеансы, а таблетки — за борт, в море. Купаться будем, — вы же молодой. А? Силай Михайлович!
Глаза Силая блеснули вдруг загоревшейся надеждой, он выпрямился, откинул назад голову и смотрел на Нину так, будто в ней одной видел свое спасение и смысл жизни.
— Есть люди, излучающие свет. Неужто и вправду в красоте заключена энергия космоса? Сказал же наш пророк и провидец Достоевский: красота спасет мир. Я сейчас смотрю на вас и слышу, как по жилам моим разливается энергия. И будто бы боль сердца отступает. Часом назад приехал сын и с первых же слов испортил настроение. Я сказал: уходи с глаз долой и не показывайся. На него даже мой пес зарычал.
При этих словах поднялась большая остроухая овчарка, лежавшая до того на песчаной дорожке. Пес подошел, лег у ног хозяина. Силай ему сказал:
— Это наша Нина. Ты помнишь, как гулял с ней в Сан-Франциско? Ну вот и хорошо, вспомнил. Нина любит нас, а мы любим Нину. Очень, очень любим.
Подошел с подносом камердинер Силая — старик с архиерейской бородой и пышными усами, Данилыч, из русских эмигрантов, он же Флавий, как частенько называл его Силай, якобы ввиду его сходства с историком иудеев.
— С приездом, сударыня, — поклонился гостье и стал расставлять блюда.
— Заказал для вас рыбу, — помню, как вы любили ее там, во Фриско.
— Благодарю, Силай Михайлович. Мясо теперь и вовсе не ем.
На овальном столе из уральского малахита Данилыч ловко и эффектно расставлял тарелки из китайского фарфора, золотые вилки, ножи, лопаточки, ложки и ложечки. Излучали аромат и дразнили аппетит маринованная минога, копченый угорь в янтарном желе, байкальский омуль. В хрустальных, отделанных серебром графинах веселым разноцветьем играли соки. Было много салатов, приправ, и все это в царской, сверкавшей филигранной отделкой посуде. Изысканная сервировка отражалась гладью зеленого стола, множилась, создавая иллюзию движения, полета, и от этого натиска красоты и совершенства у Нины кружилась голова, она мысленно благодарила хозяина за устроенный ей праздник.
— Где моя подруга? Вы, верно, спрятали ее?
— Подруга ваша? Мы показали ей ее апартаменты. Она очень хороша и умна. Но и она не может сравниться с вами. Я в Штатах слышал о прихоти миллиардера Хаита, он будто бы каждую новую «Мисс Америку» — победительницу конкурса красоты — приглашал к себе на обед и за час общения платил миллион. Мне же судьба подарила радость общения с вами, и не час, не два я мог лицезреть вас, а целые дни, недели, месяцы. А теперь хотел бы тешить себя надеждой видеть вас все время. Ну, скажите, может ли что сравниться с нашим домиком? Я его назвал «Шалашом». Хорош шалашик, а?..
