— Кто-то еще пришел, — выдохнул он, осторожно высвобождаясь из жарких объятий.
— Ага, — шепнула она, не размыкая рук, впилась ему в губы.
Трель повторилась.
— Элла, открой! — крикнул из глубины дома Неверский. — Я занят!
— Занят он! — повернув голову, Элеонора метнула гневный взгляд в глубину дома. — Опять с Бакатиным заперся, все совещаются.
Перехватив удивленный взгляд, закусила губу.
— Ладно, потом поговорим, — произнесла тихо, и зацокала каблучками к двери. Он с тихим отвращением вытер губы. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел на них следы помады.
Гостей было человек двадцать, не меньше, но, как и в первый раз, Павел почти никого не знал, хотя был народ и с производства. Однако они к нему не подходили, занятые разговорами, и он тоже навязываться не хотел. Тем более, те были с женами. Время от времени Элеонора подводила к нему кого-то, с кем-то знакомила, но говорить было не о чем, и через минуту он снова оказывался один. Стоял в сторонке за камином, делая вид, что рассматривает картину. Картина была новая, видимо, кто-то преподнес ее в качестве подарка, стояла на маленьком столике, прислоненная к стене. Виноград, персики и какие-то экзотические фрукты, тщательно выписанные рукою мастера, были как живые. Но не изучать же их вечно. Ему хотелось побыстрее сесть за стол. Кого они ждут? Или так у них принято — целый час томить гостей, чтобы как следует проголодались? Правда, можно было выпить, на маленьком столике стояли бокалы и какие-то красивые бутылки, некоторые уже курсировали с этими бокалами туда-сюда, но он не знал, что в этих бутылках, а рассматривать этикетки у всех на виду не хотелось. Вдруг там крепкие напитки? А пьянеть нельзя, с Элеонорой надо держать ухо востро. Павел уже подумал, не отправиться ли ему на поиски кухни, чтобы предложить там свои услуги и попутно что-нибудь проглотить, как вдруг увидел входящую в комнату женщину и сразу забыл, что голоден.
Майя. Во всей своей красе и блеске. Последняя пришла. Не отдавая себе отчета, он медленно направился к ней, но тут вдруг неожиданно последовало приглашение к столу, и все стали шумно рассаживаться. Хорошо бы сесть рядом с ней. Осторожно обходя гостей, он продолжал подбираться поближе. Но тут обнаружил, что сесть, где хочется, здесь не получится. Это вам не у Лямкиных на именинах. На столах, около каждого прибора стояли маленькие картонные карточки, на которых крупным красивым шрифтом были написаны имя и фамилия. Здесь сидеть, где попало и с кем хочется, не полагалось. Разочарованный, он двинулся вдоль стола, выискивая свое имя. Ага, вот оно, почти в самом конце. Похоже, гостей рассаживали по степени важности. Пашке, как персоне незначительной, досталось сидеть далеко от хозяев, рядом с рыжей толстушкой примерно его возраста. Она радостно улыбнулась ему и представилась: Катя. Ее голые полные руки были щедро усыпаны веснушками, наверное, они были и на лице, но не видны под толстым слоем крема и пудры. С другой стороны от него сидел какой-то пожилой мужик. Вроде бы их знакомили, но он уже начисто забыл его имя.
