Но Розали нравилась Китти. Ей нравился Док. Она желала калеку Честера, ей нравился Фестас. Больше всего она обожала Мэта Диллона. Она уже давно для себя решила, что бы там между ними ни происходило, именно такая резкая женщина, как Китти, — пара Мэту Диллону.
В девять тридцать зазвонил телефон. Предполагая, что это полиция, Розали поспешила через гостиную в кухню к телефонному аппарату.
— Слушаю? — спросила она напряженным высоким голосом. — Это говорит миссис Фискетти.
— Ни за что не поверил бы, — сказал Бен.
— С тобой все в порядке?
— Вроде все. — Он помолчал немного. — Я в ЮБТК, дорогая. Они приглашают на обед, не волнуйся, хотя это и поздно.
— Хорошо.
— Я думаю, что он закончится только после полуночи.
— Хорошо, — повторила она. — В одиннадцатичасовом фильме будет играть Софи Лорен.
— Боюсь, что будет слишком поздно, — продолжал Бен. — Лучше мне остаться сегодня в городе, любимая. Хорошо?
— Остаться?
— В городе.
— С кем?
Бен помолчал.
— В отеле, любимая.
— Тебя может приютить папа.
— Мне не хотелось бы беспокоить его так поздно, дорогая.
— Никакого беспокойства. Он же член нашей семьи. Я позвоню и скажу, чтобы он тебя ждал.
— Нет, — возразил Бен. — Я сам позвоню ему. А ты отправляйся спать, малышка.
— Хорошо. Ты помнишь папин номер? Его ведь не найдешь в телефонной книге.
— Ты моя телефонная книга, — пошутил Бен.
— Если его не будет дома, скажи горничной Аннансиате, чтобы она приготовила тебе комнату для гостей на втором этаже. Это моя бывшая комната.
— Si, bambina.[29] Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Бен. Бен!
Но Бен уже повесил трубку.
Розали медленно вернулась в гостиную. Она сбросила домашние туфли без задника на высоких каблуках и села в кресло напротив телевизора, вытянув ноги на ковре. Она какое-то время смотрела фильм, потом внезапно встала и выключила телевизор. Вот так.
Она медленно вернулась в столовую и стала убирать приборы со стола, и только тут поняла, что никогда раньше не делала ничего подобного, во всяком случае, она не могла припомнить, чтобы она выключила телевизор в середине программы. Ее родители делали это лишь в тех случаях, когда она или Селия отказывались готовить уроки. Она могла бы переключить телевизор на другую программу. Но никогда раньше, за все те годы, что Розали просидела перед экраном телевизора, сама она не выключала его, не досмотрев программу до конца.
Она нервно оглянулась на телевизор, который стоял в соседней комнате, будто ее сердитый взгляд на слепой экран мог привести ее в чувство. Потом она нервно засмеялась сама над собой, собрала со стола тарелки и серебро и пошла на кухню.
