Внутри избушка оказалась довольно просторной. Посередине стоял ободранный стол и несколько стульев. Вдоль стен - четыре железные кровати с драными матрасами. В углу помещались шкаф и рукомойник.
– Хиленько, но жить можно, - констатировал Гиллигилл. - Что с воплощателем делать будем?
– Спрятать надо, - Геремор огляделся.
– Куда ж ты эту бандуру спрячешь? Под стол?
– Ну, не знаю, - Геремор развел руками. - Или под кровать, например. Или в шкаф…
Гиллигилл фыркнул.
– Эльфы… А еще считаете себя хитроумнейшим народом.
– Поди ж ты, - удивился Геремор. - Никак, у нашего ценителя мушатины появился план.
– Заткнись! - рявкнул орк и, повернувшись к Олло, спросил: - Твоя магическая коробка ямы рыть умеет?
Геремор щелкнул пальцами.
– Точно! Под землю! Олло, ты прячь воплощатель, а я позабочусь, чтоб нас утром не потревожили. Страсть как хочется выспаться.
Ночь отняла много сил. Пришлось отдуваться перед начальством за разгром в здании поста.
Камера наружного наблюдения зафиксировала влетающий в окно белый "Жигуль" с гос. номером таким-то, но самого автомобиля внутри не оказалось. С Миши, как с единственного свидетеля, потребовали объяснений, но не добились ничего путного. Молодой человек твердил, что все произошло слишком быстро, и описывал случившееся одной единственной фразой:
– Дзынь, хрясь - и я в отключке.
О разговоре с длинноухими парнями и невероятном превращении "Жигуля" благоразумно умолчал.
Ответа на вопрос: "Какого хрена по служебному помещению бегает поросенок?" следователи тоже не дождались. Кто-то предложил изжарить бесхозную скотинку, но Миша сказал, что видел этого порося у какой-то бабки в соседней деревне.
Потом Миша долго тыкал поросенка в бока, приговаривая: "Но как? Как?!", а после отправил с нарочным в деревню.
Разбирательство закончилось глубоко за полночь. Едва от него отстали, Миша схватил телефон и набрал Наташин номер.
– Натаха, да подойди же ты к телефону. Возьми трубку, - шептал молодой человек. Но к телефону никто не подошел. То, что рассказали вчерашние чудики, все больше походило на правду.
Весь остаток ночи Миша не сомкнул глаз, а едва рассвело, бросился к лесной избушке. Лес просыпался. Мелкие птахи горланили во всю силу крошечных легких, отыгрываясь на совах, которые всю ночь мешали им спать своими гастрономическими притязаниями. Тысячи разнокалиберных лягушек шуршали в траве, отлавливая комаров.
Избушка сонно щурилась пыльными окнами под лучами солнца. Охотничий сезон уж несколько недель как закончился, и можно было всласть отдохнуть.
