Под Тихвином тоже полный конфуз. Да и какой еще! Думали-гадали: второе кольцо уже почти готово, через пару недель вымерший Ленинград завоевывать не нужно — бери его голыми руками. А вместо спокойного въезда в Ленинград фашистам пришлось переодеваться в женские платья и юбки и разбегаться по лесам: страху, должно быть, много было!..
То-то обер-лейтенант Хельман больше не говорит ни о Москве, ни о Петербурге. Мрачный, туча тучей ходит. Отто, солдат, с которым Калачников бежал из Лесного, сказал, что Хельман и спит в сапогах. Насмехается, наверное, над своим начальником в отместку за гауптвахту. Во всяком случае, сегодня у военной комендатуры и у дома обер-лейтенанта солдаты рыли траншеи. Или бомбежка в Низовой его напугала?..
Денек так денек! Как хорошо, что на свете существуют вот эти самые буквы, которые сообщают людям такие радостные, прямо-таки поразительные известия. Побольше бы таких известий и газет!
А как хороши «Партизанские вилы»! И кто только не попал на них! «Почетное» место в уголке сатиры отведено штурмбаннфюреру Мизелю. «Будет тебе и штурм, и баня, фюрер!» — заканчивалась веселая заметка о нем. Удачно обыграна фамилия коменданта Шелонска Хельмана. Городской голова Муркин представлен в виде породистой собаки с маленькими глазками и царским орденом на шее. «Плачется по тебе веревка, иуда!»
Молодцы партизаны!
Петр Петрович положил руку на серый листок с печатными буквами, на ладони осталось пятно от невысохшей типографской краски.
2
Такой «Шелонской правды» в ножке стола — полсотни, ее сегодня утром доставил связной от Огнева. Типография заработала. А в Шелонске — подпольная организация, делающая свои первые шаги. Оккупанты не будут иметь покоя. Они его уже лишились, Москва их лишила…
Как близко стали подлетать наши! Почти к самому Шелонску… Километрах в десяти разбомбили вражеский эшелон. Кто видел, говорят, все в одной груде лежит — и платформы, и пушки, и фашисты… Молодцы летчики, метко клали бомбы!
И опять мысли перенеслись к себе в дом… Одному трудно работать. Не так трудно, как рискованно: и принимать связных, и расклеивать по заборам листовки, и разбрасывать их во дворах. Зато какое испытываешь моральное удовлетворение! Но приказ Огнева категоричен: отныне самому ничего не делать, лишь принимать связных из отряда и шелонской подпольной организации. Пусть будет так, Петр Петрович Калачников человек дисциплинированный.
Калачников услышал громкие шаги за дверью. Оглянулся: без стука в комнату входил широкоплечий крестьянин в армяке, подпоясанном синим кушаком. Борода рыжая, глаза прищуренные, голова перевязана грязноватым, в крови, бинтом.
