— Что они будут делать в Шелонске? — спросил он.
— Строить теплицы.
— Для кого?
— Для военной комендатуры.
— Для Хельмана? — уточнял начальник лагеря.
— Возможно. Мое дело подчиненное, в подробности мне не положено вникать.
— А что будет иметь поставщик рабочей силы?
— В апреле месяце свежие помидоры, огурцы, салат, редиску. Хорошая закуска, не правда ли?
— Неплохо, — согласился обер-лейтенант и после паузы добавил: — В условиях вашего Шелонска.
— Еще одна просьба, господин начальник: есть под вашим началом пленный Щеголев Александр. Он в тепличном деле немного понимает, родственница за него ходатайствовала. Такой помощник мне бы пригодился!
— Щеголев? Кажется, есть такой. Проверю. Передайте Хельману, что я выделю ему тридцать таких работников, которые смогут совершать переходы до Шелонска и обратно, держать в руках заступ, лопату и топор! До города сопровождают мои караульные, охрану несут и сопровождают обратно его караульные!
Обер-лейтенант засунул большие пальцы рук за ремень и принял холодно-начальствующую позу.
— Слушаюсь! — по-военному отчеканил Калачников.
— В армии служили? — оживился обер-лейтенант.
— В первую мировую войну.
Начальник лагеря походил по комнате, обернулся к Калачникову:
— Не забудьте: в апреле ко мне должны поступать помидоры, огурцы, салат, редиска! А потом все остальное!
Это была не просьба, а скорее категорический приказ.
4
В другое время Петр Петрович, вероятно, считал бы себя удачливым человеком. Медикаменты он получил, разрешение на военнопленных было в кармане. Но до полной удачи было далеко: он пока не знал, когда и какая деревня намечена к уничтожению. Сегодня должен прийти связной Огнева, а что он скажет ему?
Вот поэтому так предупредителен и любезен был сегодня Петр Петрович с полицаем: он улыбался ему, хлопал его по плечу, стараясь вести себя с ним запанибрата. Калачников извлек бутылку самогону и тут же налил граненый стакан.
— Моему защитнику! — с пафосом произнес он.
Полицай пил, а Петр Петрович подливал и подливал ему, словно позабыв о закуске: на столе лежали соленые огурцы, которыми и довольствовался охранник. С такой закуской он быстро захмелел.
— Значит, ты это… Меня отпускаешь? — спрашивал он и сам отвечал: — Отпускаешь! А им через три дня капут… Ты, ты понимаешь? Не понимаешь? Тебе не надо понимать!.. Зачем тебе понимать?.. — говорил он, икая.
— А далеко ехать-то? — осторожно начал Калачников.
— Отсюда не видно!
— В какую деревню-то? — небрежно спросил Петр Петрович, разрезая на дольки огурцы.
