– Здравствуй, котик, – прохрипела свекровь, растянув кроваво-красные губы в улыбке.
У бедного Павла Петровича сделалось такое выражение лица, будто он стоит на железнодорожных путях, а ему навстречу на бешеной скорости мчится товарняк.
Справившись с минутным потрясением – судя по всему, оно было самым сильным в его жизни, – Баранов отлепил одеревеневший язык от неба и промямлил:
– Роза, ты настоящая шалава… вернее, королева. Тебе самое место в притоне… то есть на престоле.
Свекровь сникла:
– Тебе нравится мой прикид? Ты не уходишь домой?
– Готов смотреть на тебя часами.
На кухне, отодвинув от себя чашку, Розалия начала операцию «Провокация». Томно вздохнув, она заметила:
– Обожаю носить короткие юбки. Чем короче, тем лучше.
Баранов впился зубами в пончик.
– Они тебе идут. У тебя такие красивые ножки, грех скрывать их под длинными одеяниями.
Ката усмехнулась и переглянулась с Наткой.
Розалия не унималась:
– А туфли! Я не мыслю жизни без шпилек. Ты только посмотри на эти каблуки. Даже двадцатилетние девицы не дефилируют на таких.
– Они сами не знают, что теряют.
– И крашусь я вызывающе. Смотри, как сильно подведены глаза. Видишь? Видишь, яспрашиваю?
– В твоих бездонных глазах я готов утонуть.
Свекровь начала терять самоконтроль. Окажись они с Барановым на берегу реки, Розалия, не раздумывая, утопила бы старика.
– Паша, раньше ты меня… недолюбливал.
– Был слепцом.
– Ты задыхался от аромата моего парфюма.
– Теперь не могу им надышаться.
– Тебя раздражало цоканье каблуками.
– А сейчас не перестаю им наслаждаться.
– Я матерюсь как сапожник! – На шее Розалии выступили красные пятна.
– И в этом твоя изюминка.
– Я дочь гламура! – выдвинула свекровь железный аргумент.
Баранов, люто ненавидящий это словцо и все, с ним связанное, подавил тяжкий вздох:
– Родителей не выбирают.
Станиславовна вскочила и выбежала из кухни.
– Куда это она? – Павел Петрович посмотрел ей вслед и причмокнул языком: – Эх, и как яраньше не замечал ее красоты? Такая женщина! Катка, я должен спросить у тебя совета.
– Хотите написать на Розалию жалобу?
– Что ты, что ты, – Павел замахал руками, – как можно? На таких красоток не жалобы пишут, им стихи посвящают. Я о другом хочу спросить. Видишь ли, в свете последнихсобытий я несколько изменился. И помогла мне Розалия. Она искрится молодостью и задором… И я подумал… гм, может быть, у нас с ней что-нибудь получится, а? Ты как считаешь?
Хорошо, что Наташка успела поставить на стол чашку, в противном случае последняя с треском упала бы на пол.
