Быстрый осмотр танцпола показал, что Кейт и Грег танцуют. Кажется им было ужасно
удобно. Кейт была расслаблена и улыбалась в руках Грегори Хьюитта, что она была не в
состоянии с Люцерном - они синхронно двигались, как будто танцевали вместе в течение
многих лет.
Грегори даже выглядел довольно учтивым на танцполе. Люцерн никогда не думал о
его шурине, как о джентельмене, но он, казалось, довольно хорошо имитировал это прямо
сейчас. Логически, Люцерн знал, что Грег любит Лисианну и, не было никакой угрозы, когда
он прильнул к Кейт. Кроме того , Люцерн быстро напомнил сам себе, что он даже не
интересовался отношениями с этой женщиной. Но его тело, казалось, не обращало внимания
на логику. Некоторая его часть не давала логике шанса. И пока он наблюдал, как Грег
кружит Кейт по танцполу, Люцерн чувствовал напряжение и дергание его мускулов . Низкое
рычание загрохотало в его груди, в то время, как он наблюдал за парой.
-"Ты должен пойти и разбить пару."
Люцерн напрягся от слов его матери. Он поглядел на нее и увидел, жалость в её взгляде. Он
резко повернулся, кратко поборолся с собой, затем вскочил на ноги и пошёл на танцпол.
Если было что-то, что Люцерн ненавидел так это жалость. Теперь он обезумел.
Грег заметил его подход, бросил один взгляд на его выражение, торжественно кивнул и
оставил танцпол.
Кейт повернулась в смятении, когда Грег внезапно отпустил ее и далеко отошёл. Она не
была удивлена увидеть там Люцерна. Однако, она была удивлена его выражением. Его
обычно холодный, сварливый вид был заменен интенсивностью животного преследования.
Он выглядел твердым и сердитым, но не холодным. Всё что угодно кроме холода. Его глаза
были полностью серебряными без голубого. Теперь она поняла описание, которое он
дал Клоду в его первой книге: "Кремнистые глаза, которые говорили об огнях ада и
оставляли его врагов, испуганными." Она не предполагала, что серебристо-голубые глаза
могли выглядеть настолько свирепыми, но в них были горящие ярко-красные огни, почти
летящие из его радужных оболочек, как от пламени сварщика.
Все же Кейт не боялась. По некоторым причинам ее губы изогнулись в улыбке, и она не
смогла остановить слова, вырвавшиеся из её уст -"Курение дебби не расслабило тебя, не так
ли?"
Люцерн как будто врезался в невидимую стену. Его решительный шаг сразу сломался, и он
посмотрел на неё с чистым выражением, которое стерло дикую лихорадку, чувствующуюся
несколько моментов ранее. Тогда он сделал удивительнейшую вещь: Люцерн Аржено – этот
