Я преклонила колени. Маленькая тонкая ручка сотворила крест над моим лбом. Я поцеловала кольцо на ее пальце и, хотя слезы слепили меня, в последний раз посмотрела в эти незабываемые глаза, казалось, таившие в себе следы как великих страданий, так и былого счастья. Я не могла произнести ни слова.
— Теперь идите и всем сердцем следуйте воле Господа.
Все кончилось.
Через несколько часов я уже сидела на зеленой скамейке под старыми каштанами в Зальцбурге, ожидая автобус, который должен был доставить меня в Айген. В одной руке я сжимала клочок бумаги, на котором было написано: «Капитан Георг фон Трапп, вилла Трапп, Айген, Зальцбург», в другой держала ручку стоявшей рядом старомодной кожаной сумки, в которой была моя мирская собственность, преимущественно книги. Под мышкой держала гитару. Я купила ее несколько лет назад на первые самостоятельно заработанные деньги и брала с собой во все путешествия и походы через Альпы, даже к подножию священного Ноннберга. Теперь она отправилась в изгнание вместе со мной.
Все произошло так быстро, что я еще не успела прийти в себя. Сидя на скамейке, я пыталась прокрутить в памяти события нескольких последних часов, промелькнувших как дурной сон. Когда я вернулась от Преподобной Матери-настоятельницы, наша наставница, фрау Рафаэла, уже ждала меня в комнате для будущих послушниц, держа в руках мою одежду. Год назад, при поступлении в монастырь, я сменила свой австрийский костюм на черное платье и черную мантию кандидатки. За этот год мои вещи отдали кому-то, у кого возникла необходимость в мирском платье, и я была допущена к принятию. Я заметила, что фрау Рафаэла выглядела слегка смущенной. Она растерянно смотрела на одежду в своих руках, принадлежавшую другой послушнице, явно ниже и полнее меня. Она выбирала ее сама. Я покорно приняла из ее рук старомодное голубое платье со смешными рукавами и воротником. Мне пришлось трижды надевать его, чтобы понять, где перед, а где спина. Последней я нахлобучила кожаную шляпку, — настоящий пожарный шлем. Она сразу съехала мне до самых бровей, и я была вынуждена сдвинуть ее вверх, чтобы взглянуть на фрау Рафаэлу, когда та сказала:
— Дай мне посмотреть на тебя.
Она отступила назад, ее глаза заскользили по шляпке, голубому платью, черным чулкам и тяжелым черным туфлям. Она одобрительно кивнула.
— Очень красиво, очень элегантно.
Фрау Рафаэла не первый год носила черные одежды монахини: она простилась с миром не менее тридцати лет назад. Я чувствовала, что должна напоминать ей леди времен ее молодости.
