Кружась взмывая ввысь, чтоб уронить,
Нимб золотой небесной песней в горло
Молчанью нашему.
Боковым зрением я видел Фила Кавиллери. Он был бледен, губы его дрожали, в глазах изумление и обожание. Дженни дочитала сонет, который заканчивался словами, похожими на молитву:
Навеки б нам с тобой
Остаться на земле, в любви, в борьбе
Со страхом зла, с изменчивой судьбой,
С тоской покоя, с верностью судьбе,
Найдя любви приют, чтоб стороной
Прошло бы время смерти, тьмы и бед!
Наступил мой черед. Мне трудно было найти стихотворение, которое я мог бы прочесть, не краснея. В смысле, не буду же я стоять и мямлить какую-нибудь сентиментальную чушь. Однако отрывок из «Песни большой дороги» Уолта Уитмена, хоть и немного короткий, позволил мне выразить все, что я чувствовал.
…Тебе я руку отдаю свою!
Любовь свою я отдаю, любовь дороже денег,
Себя всего я отдаю, пред Богом и Судьей;
Отдашь ли мне ты всю себя?
Разделишь ли со мной дорогу?
Чтоб были вместе мы всегда, вдвоем, пока живем?
[4]Я умолк, и в комнате наступила трепетная тишина. Рэй Страттон протянул мне кольцо, и мы с Дженни — сами, ни за кем не повторяя — произнесли обет супружеской верности, поклявшись любить и эфанить друг друга до самой смерти.
Властью, данной ему штатом Массачусетс, мистер Тимоти Бловелт объявил нас мужем и женой.
* * *
Если разобраться, то наша послеигровая вечеринка, как назвал ее Страттон, была претенциозно непретенциозная. Мы с Дженни решительно отвергли традиционное шампанское и, поскольку нас было совсем мало, отправились выпить пива к Кронину. Джим Кронин выставил нам по первой кружке сам в знак уважения к «величайшему хоккеисту Гарварда со времен братьев Клири».
— Черта с два, — Фил Кавиллери стучал кулаком по столу. — Он лучше всех Клири, вместе взятых.
Поскольку он никогда не был ни на одном хоккейном матче с участием Гарварда, я думаю, он имел в виду, что как бы здорово ни катались на коньках Бобби и Билли Клири, не им выпало жениться на его любимой дочери. Короче говоря, все мы уже порядком напились, но в этом факте видели лишь повод добавить еще.
Я позволил Филу расплатиться по счету, заслужив от Дженни один из редких комплиментов моей интуиции:
«Из тебя еще выйдет человек, подготовишка». Под конец, когда мы повезли Фила на автобусную станцию, вышло не клево. В смысле слез. Его, Дженни, да вроде и меня. Ничего не помню, сырость такую развели!..
Так или иначе, после всяких благословений Фил сел в автобус, а мы стояли и махали, пока тот не скрылся из вида. Только тогда до меня стала доходить сногсшибательная правда.
