Решила я изведать свет,
К чему мне дом родной?
Сбежал дружок, а я одна.
А верность — не моя волна!
— Ничего у тебя не выйдет, — друзья разлили вино по кружкам, — ты же пьян, как шотландский йомен на Рождество, и глаз тебя может подвести. Откажись от этой затеи: боевой меч — не инструмент для раздевания девушек. Зачем тебе это! Кинешь монетку, и эта девчонка итак будет твоя!
— Ша! — со смехом Мартин смахнул все, что было недопитого и недоеденного на столе. — Прыгай на стол, смуглянка!
— Алле! — Босоногая девчонка ловко запрыгнула на стол, улыбнулась спорщикам, и продолжала песню.
Пил пиво рыцарь — плащ до пят,
Доспехи под плащом блестят.
На спину ловко положил.
Горсть серебра мне подарил.
Смуглокожая плясунья, увидев, что рыцарь вынул меч из ножен, остановилась. «Неужели зарубит?» — глаза танцовщицы стали круглыми как мавританские пуговки, когда она увидела вынутый из ножен меч.
— Танцуй, и пой, детка! — ревели пьяные спорщики, предвкушая потеху. — Не бойся!
— Ни одной царапины! — повторил Мартин условия сделки!
Оруженосец раз пришел,
Надел коричневый камзол.
Ласкал он нежно, сладко пел.
Но денег нет — ни с чем ушел!
Трактирная девушка колебалась недолго: к тому, что слишком часто посетители вели себя, а под пьяную руку могли и отлупить, к чему она уже успела привыкнуть.
— Танцуй! — Мартин медленно встал из-за стола. — И пой веселей! — Клянусь святым Георгием, наша жизнь коротка, так будем же веселиться, пока живы! Да она прелестна, эта девица, или пусть мне никогда не видеть Вестминстерское аббатство!
Юная красавица вертелась все быстрее и быстрее, под развевающимися юбками мелькали стройные ножки, широко развевались распущенные волосы.
Улучив момент, когда девушка подняла руки вверх, рыцарь взмахнул мечом. Зрители и глазом не успели моргнуть, как верхняя юбка соскользнула с бедер, и упала на стол.
— Ой! — Девушка остановилась, не зная, что ей делать.
«Да поможет мне пресвятая Женевьева, — подумала она, — ох, и влипла же я в историю!»
— Танцуй, — повторил приказ Мартин, — быстро и весело! Музыку! — Рыцарь смахнул одежду на пол, сосредоточился, посмотрел плясунье в глаза, уловил охвативший ее страх и ласково улыбнулся. — Не бойся, ничего тебе не сделаю, разве что отрежу уши. Клянусь спасением души! Танцуй для меня!
Пришел ко мне толстяк купец,
Покупщик девичьих сердец.
Кошель набит был серебром.
Лежала я под ним бревном.
До девушки, наконец, дошло, что от нее требуется. Взмах меча и шнуровка на рубашке оказалась ловко перерезана. Меч вошел точно в ложбинку между грудей, не поцарапав при этом кожу.
