— Это выходит семь! — Помогла леди Эвелина и поспешила отойти от игроков.
— Эй, лучник, я выиграл твой шлем! А теперь ставь на стоны леди Эвелины! Марку за то, что при очередной порке она ни разу не крикнет!
— Ставка не принимается! Из нашей леди крика не выбить самому опытному палачу!
— Да, матушка, я грешна, и гореть мне в геенне огненной! — Эвелина укаткой смахнула слезинку. — Три долгих года я молила мужа о снисхождении, но поняла, его каменного сердца не растопить. Теперь вот уже два года я не пишу мужу писем, и я живу ожиданием того дня, когда любимый спасет меня!
— Ты, как я поняла, томишься здесь уже пять лет, не раскаиваешься в измене и прелюбодеянии? — Матушка посмотрела вниз с крепостной стены. — Господь и так наказал тебя!
— Матушка, я не ропщу на судьбу, и несу наказание перед Богом, людьми и собственным мужем! Смотрите, это не замок, а тюрьма, где меня содержат — по приказу мужа! Да, целых пять бесконечных лет, полных мучений и унижений, проведенных в изгнании. Пять лет унизительных публичных наказаний — каждый месяц, по приказу мужа. Видите внизу вон ту деревянную кобылу? Муж видел такие в Польше и приказал плотникам сделать ее специально для меня![69]
Матушка Изольда слушала печальный рассказ падшей женщины и видела, что никакого раскаяния та не испытывает. Ее бледное лицо было поднято навстречу ветру, а взгляд — устремлен в промозглую даль, к горизонту, туда, где был возлюбленный.
Небо хмурилось: темные тучи повисли над замком так низко, что казалось, их можно достать рукой. Раздался гром, и капли дождя пролили слезы над участью несчастной женщины.
— Да жив твой сэр Гилфорд, — заговорщически подмигнула матушка Изольда. — Dominus audivit preces![70] Он служит в Нормандии и завоевал там не только славу, но и состояние!
— Спасибо, матушка! — Она встретила новость с тихой радостью и возблагодарила Господа за милость Его.
— О вашем строгом воспитании ходят слухи по всей Англии! — Матушка Изольда отдала должное мастерству замкового повара. — Что просто так мокнуть? Пойдем вниз, выпьем пива, — леди Эвелина потянула матушку Изольду за собой. — Только там — никому не слова! И стены имеют уши!
Глаза женщины светились радостью.
— Пиво это хорошо, — Матушка Изольда перекрестилась и прошептала короткую молитву, — а пирог с мясом будет?
— А как же! — Леди Эвелина с трудом удерживалась от дальнейших расспросов. — Чего я только не наслушалась за эти годы! Одни говорят, что мой любовник уже никогда не вернется, другие же считают, что я давно сошла с ума от любви! Глупые люди, да я знаю все, что говорят обо мне, меня это не волнует, и тем более, никак не затрагивает моего израненного сердца! А что касается публичного наказания, так мне не привыкать!
