В последних словах несчастной женщины не было никакой бравады: с детства леди Эвелина очень хорошо знакома с розгами.
За кружкой темного эля женщины стали говорить обо всем понемногу. Эвелина рассказывала о печальном детстве и строгом отце. Матушка По-секрету спросила, не занималась ли леди Эвелина плотскими радостями женщиной?
— Конечно же, нет! Впрочем, я один раз была близка с собакой!
— Последнее заявление заставило матушку отложить пирог, отставить в сторону пиво и вновь взяться за четки. «Боже мой, — думала она, привычно твердя молитвы, — кто бы мог подумать?» Мысль о том, что эта красивая женщина была близка с собакой, не давала матушке покоя.
— Молись вместе со мной, потребовала она, и женщины трижды прочитали «Каюсь». А теперь, голос матушки стал ласковым и сладким как мед, я хочу изгнать беса из твоего тела!
— Что для этого надо? — Эвелина еще не понимала, чего хочет от нее исповедница. — Как говорил апостол Павел: «Бог верен, а всяк человек лжив» [Римлянам 3:4].
— Пойдем в твою комнату и там продолжим! Главное, это запереться изнутри на засов! Ох, грехи мои тяжкие!
Обитель леди Эвелины мало, чем отличалась от тюремной камеры, но матушку Изольду это ничуть не смутило.
— Раздевайся, — приказала она, — надо посмотреть, не оставил ли Лукавый знаков на твоем грешном теле!
— Пожалуйста! — Леди Эвелина почувствовала, что руки матушки добрались до набухших сосков, — только знаки на моем теле оставляет не враг рода человеческого, а плетка!
— Да уж, — монашка провела пальцем по рубцам, пересекавшим ягодицы, — попало тебе крепко! А теперь скажи мне, тебе нравится, когда мужчина целует тебя… туда?
— Откуда мне знать! — вздохнула узница. — Ни муж, ни любовники меня туда ни разу не целовали! У покойного Фанге, язык был шершавый и влажный!
— А как же…
— Ну… — Очередной вопрос матушки заставил леди покраснеть. — Он замечательно умел вылизывать!
— Ну, по сравнению с изменой мужу, это не такой уж и большой грех, хотя в ветхозаветные времена за него карали лютой смертью! — Матушка Изольда притянула женщину к себе и поцеловала в шею. — Главное запереть дверь изнутри на засов!
Убедившись, что замковые слуги им не будут мешать, матушка приступила к обряду изгнания дьявола. Для начала она зажгла несколько свечей и принялась изучать все уголки нежного тела прекрасной Эвелины.
«Вот уж не думала, что изгнание дьявола может быть таким приятным!» — Эвелина почувствовала, как матушка втирает в нее церковное масло. Нежные прикосновения никак не давали узнице сосредоточиться: хотелось думать не о спасении души, а плотских удовольствиях.
