— Святая вода и молитва! — С этими словами призрак исчез. — У тебя, кажется, месячные? Для зачатия худшее время. Не допускай больше к себе собаки!
Утром она отправила мужу отчаянное, полное боли письмо, сообщая о том, что выпороли, и, негодуя по этому поводу: «Я все еще Ваша супруга и английская леди. Умоляю Вас — напишите и остановите их, пока не наступило первое число следующего месяца!»
В тот же день она лишилась четвероногого друга: верный Фанге погиб во время охоты на кабана.
«Это не случайно! — леди Эвелина всю ночь провела в молитвах. — Фанге принял на себя еще один мой грех!»
Каждый день осведомлялась она, нет ли письма. Но, прежде чем пришел ответ, прошли два месяца, и ей пришлось еще дважды вынести унизительное наказание.
А ответ был совсем не тем, на который она надеялась.
«Да прибудет с вами Господь! В моем загуле я уж и запамятовал, что приказал регулярно сечь тебя, — писал лорд. — Спасибо за напоминание. Сейчас, по трезвому размышлению, это кажется мне достойной карой за твою вероломную измену. Я вспоминал о тебе первого числа каждого из двух прошедших месяцев и при мысли, что ты подвергаешься заслуженному наказанию, чувствовал только удовольствие. Я написал тюремщику отдельное письмо, в котором подтверждаю, что экзекуции должны продолжаться. И они будут продолжаться — до тех пор, пока не выкажешь ты истинную жажду прощения и полное раскаяние в своем грехе!»
Она писала мужу после каждой порки, умоляя дать хоть один шанс и вымолить прощение. «Как может сохраниться наша любовь, если мы далеко друг от друга? — вопрошала она. — Накажите меня собственноручно в нашей спальне, если хотите, и я приму это с радостью. Но избавьте меня от этого унижения — порки моими тюремщиками. У меня перед глазами — только их похотливые рожи. Они просто наслаждаются, растягивая меня как простолюдинку на кобыле и подвергая наказанию, словно мелкую воровку на рыночной площади! Да пребудет с тобою господь и все святые! Твоя жена перед Богом, леди Эвелина.»
«Так ты ж и есть шлюха в моих глазах, — отвечал он, — несмотря на плеть, ты не проявляешь ни малейших признаков раскаяния в содеянном. Я бы посоветовал тебе проводить больше времени с Библией и искать спасения в молитвах. К слову — я отдал страже приказ сжигать каждое письмо, которое ты попытаешься отправить!»
Одно из самых памятных наказаний проводилось поздней осенью, когда само небо, казалось, плакало над участью бедной женщины. Струи дождя свободно стекали по голому телу, а грубая одежда окружающих промокла насквозь. Капитан, орудовавший плетью, простыл и заболел горячкой. Толи от страха, толи от презрения к тюремщикам леди Эвелина в этот раз не заработала даже насморка.
