Штурман медленно заговорил:
— Дно поднимается с поразительной быстротой. Если на следующих двадцати пяти милях подъем не прекратится, мы уткнемся в несуществующий остров или острова.
— Где мы?
— Здесь, сэр, — ответил штурман, постучав карандашом по карте. — В шестистах семидесяти милях к северу от мыса Кахуку, Оаху, направление ноль-ноль-семь градусов.
Дюпре подошел к панели управления и взял микрофон.
— Радар, говорит капитан. Есть что-нибудь?
— Нет, сэр, — ответил механический голос из динамика. — Экран чист... минутку... поправка, капитан. В двадцати трех милях прямо по курсу неясные показания.
— Объект?
— Нет, сэр. Скорее низкое облако. Или дымный след. Не могу разобрать.
— Хорошо, доложите, когда установите точнее. — Дюпре повесил микрофон и посмотрел на людей у штурманского стола. — Ну, джентльмены, что скажете?
Дежурный офицер покачал головой.
— Нет дыма без огня. А где огонь, там что-то горит. Нефтяное пятно, может быть?
— Нефтяное пятно... откуда? — нетерпеливо спросил Дюпре. — Мы далеко от судоходных маршрутов. Маршрут из Сан-Франциско в Гонолулу и дальше проходит в четырехстах милях к югу. Это одно из самых пустынных мест в океане; именно поэтому Флот и выбрал его для первых испытаний «Старбака». Без посторонних глаз. — Он покачал головой. — Горящее нефтяное пятно не подходит. Больше подошел бы новый вулкан, поднимающийся из Тихого. Но и это всего лишь гипотеза.
Штурман отметил место, зафиксированное радаром, и провел на карте окружность.
— Низкое облако на поверхности или возле нее, — задумчиво сказал он вслух. — Весьма маловероятно.
Атмосферные условия никак не соответствуют ничему такому.
Ожил громкоговоритель:
— Капитан, говорит радар.
— Капитан слушает, — ответил Дюпре.
— Я опознал его, сэр. — Голос как будто помедлил, прежде чем продолжить. — Объект расшифровывается как полоса густого тумана диаметром около трех миль.
— Вы уверены?
— Ставлю свой паек, сэр.
Дюпре нажал на переключатель микрофона и позвонил на мостик.
— Лейтенант, впереди отмеченный радаром объект. Дайте знать, как только что-нибудь увидите. — Он повесил трубку и повернулся к дежурному офицеру. — Глубина?
— Быстро уменьшается. Две тысячи восемьсот футов, подъем продолжается.
Штурман достал из наружного кармана носовой платок и вытер шею.
— Понятия не имею, что это. Единственный подъем примерно такой же крутизны — Перуанско-Чилийский желоб. Начиная с глубины в двадцать пять тысяч футов под поверхностью моря, он поднимается на одну милю по вертикали за каждую милю по горизонтали. До сих пор он считался самым грандиозным подводным склоном.
