Арапским блеском взвыли грозно диски
Его живых зрачков. Измерен круг
Любви мирской, найти опять подруг…
Разнял свои тиски ум флорентийский.
Художник – царь, чья шкура – щит эллийский.
Ютится якорь финикийских рук
В пучине океанской, но их струг
Не забывает в шторм про берег близкий.
Похоронил в молчание слова,
Одной губой коснулся он едва
Как лотоса ее ладони длинной,
Она ушла купчихой колдовской,
Иродиадой, Евой, Магдалиной,
Оставив лишь улыбку в мастерской.
