Зазвездный зов | страница 68



И бьет луна в твои льдяные плечи.

"Не табуны и не стада бараньи..."

Не табуны и не стада бараньи,
Тебе готовлю я другой калым.
Я бешено богат своим былым,
Любовью медленной, тревогой ранней.
У сердца обросли лучами грани,
И будет каждый луч рабом твоим,
Тот свет, который в тьме неуловим,
Поймает он в серебряном тумане.
И вечность, за которою певец
Охотится на берегах пустыни,
Я брошу, вместо жертвенных овец,
К твоим ногам, на шкуру ночи синей.
И как свою светлейшую строку
Я розовое имя изреку.

"О, смертные, у вас прошу бессмертья..."

О, смертные, у вас прошу бессмертья.
Листва планеты, вечно мной гуди.
С окровавленным соколом в груди
Я прохожу дремучие столетья.
И столбиками строк свой путь отметя
И разомкнув кольцо перипетий,
Я не намерен в землю отойти,
Листом опавшим не хочу истлеть я.
Я вечности ищу не для себя.
Я даме обещал ее когда-то,
Пленительные плечи полюбя.
Их мрамор бел, вершина их поката,
Но я брожу над черной крутизной,
И глотки звезд не молкнут надо мной.

"Не покорить в такие времена..."

Не покорить в такие времена
И женщину строфою лебединой.
У Леды бедра – голубые льдины,
Полярной вьюгой щель запушена.
Без солнца день, как чаша без вина.
Ночь заросла бурьяном звезд. Пустынно.
Христос – авантюрист, а Магдалина…
Темна история времен, темна.
Вотще поем. Что македонца дротик
Многодюймовой крупповской броне!
Но в тьме времен мы голосуем против,
К морозной невозможной вышине,
К печальноглазой розовой Мадонне
Мы подымаем белые ладони.

"Еще не все небесное убито..."

Е.И.

Еще не всё небесное убито,
Лучиста непокорная звезда,
Единомысленницы как всегда,
Недвижны тучки, будто из гранита.
А солнце каждый день светло и сыто
И копит в склепе золотом года.
О, как забыть, что женственность горда,
С ума нас гордо сводит Карменсита.
Ищу я на земле металл небес.
Фальшивый блеск, и с муками, и без,
Обресть легко под жирною луною.
Велик в пустынной темноте мой путь,
Но бродит столп огня передо мною,
Анналы звезд прочту когда-нибудь.

"Я не нашел ее, и ты не та..."

Я не нашел ее, и ты не та,
Которую ищу я неустанно,
Ее в полотнах темных Тициана
Почиет золотая полнота.
Увы, огромная душа пуста,
Лишь строф по ней проходят караваны…
Я обречен тебе, как гостье званой,
Вином и медом обжигать уста.
Я говорю, что слаще нет покоя,
В пустынной тьме спокойствие такое,
Что слышен визг сорвавшейся звезды.
И снится мне Сахара иль Арктида,
Святой песок иль голубые льды,
И мертвых звезд льдяная пирамида.