Зазвездный зов | страница 43



А кто родильницу таскал,
Как тяжкую царицу, в кресле?
И кто не знал, что есть тоска,
Что боги никакие не воскресли.
Десятки лет одно и то ж.
Тяжелый труд и труд убогий,
Но знающий борьбу и дрожь…
И вот одна, одна из многих.

242

По трубам улиц, будто пар,
В цилиндры площадей толпа…
О, города, планет моторы,
В который раз ваш гром, в который?
Крылами зорь кровавых хлопать
Не устают земли бока.
Мычит белейшая Европа
От соку нового быка.
Как вымя – Азия… Нальются
Все полуострова-сосцы.
Забарабанит революция
По дну миров во все концы…

243

Из пустынь их звал, заучивал
Их пророчества народ…
Ходит маятник задумчивый
По каморке взад-вперед.
Зубрит истину великую,
Множит времени круги.
По ночам столетий тикают
Птичьи тонкие шаги.
Это бродит человечество
На ходулях тонких грез,
Чтоб вдохнуть холодный вечер свой,
Чтобы камнем мозг замерз.
Ледяной дворец ступенями
Измерений всех горит.
На четвертой тело времени.
Мы ж прошли лишь первых три.
Эх, добраться б до последней мне,
Встать во весь певучий рост…
Звезды, помните о Ленине, –
Крикнуть камарильям звезд.

244

Как пепел старый мир рассеян.
Не феникс там в Париже – гусь.
СССРом в даль Рассея,
Святая в трудовую Русь.
Волчицею легла в Европе
С волчатами под животом.
Народы спящие торопит,
Кидает в папу Маркса том.
И сургучовой старой кровью
Встает заря из катакомб.
Последний час средневековью.
Растаял крест в багряный ромб.

245

В толпе качались, плыли конные…
Костров тянулся дым густой…
Вперед, – вот все толпы законы,
Слепец, кто ей прикажет: стой.
Оркестр заката – похоронно…
Качались птицы. Пушек стон…
Во Франции – с Наполеоном,
В Китае – с Буддой и Христом.
Остановился поезд где-то.
Труд – паузу на 5 минут…
Лишь вечно пьяная планета
Металась в солнечном плену.

246

Смотрите, гроба шестигранник
Кристаллом алым… Вот рубин!
Чьих глаз до слез он не изранил,
Тому он сердце отрубил.
У женщин и детей ручьями
Белейшая из кровей… Там
На Красной рыли. В мерзлой яме
Плевался искрами металл.
Для динамитового тела
Покой готовил динамит.
Последний, острый, пожелтелый
Осенний профиль нас томит.
О, человечество, – из воску
Твое чело и крылья скул.
В зубах звезду, как папироску,
Ты тянешь кольцами тоску.
Глазища кокаином маслишь…
Взлететь и падать – нипочем.
За все тысячелетья раз лишь
Ты улыбнулось Ильичом.

247

В белых залах страниц
В тишине на бумагу
Стяги строф падут ниц,
Крепом траура лягут…
У страниц колоннады
Будет очередь слов…
С Аргентины, с Канады,