— А может, и нет. Это же моя река. Услышит добрые слова, голос мой услышит и смилостивится.
— Женщина? Держи карман шире!
Водяной наконец выбрался на берег, волоча за собой мешок с добром. Не все сокровища, оказывается, в прошлый раз выиграл колдун. Прибеднялся водяной, как всегда.
Колдун шагнул к самой воде, опустил ладонь на поверхность. Кожу будто огнем опалило.
— А теперь, милая, мириться будем, — проговорил господин Вернон с усмешкой. — Ты ведь знаешь, что дед Севастьян прежде мелиоратором был — то есть речной душегуб и пытатель. И путь ручейка, которым ты начинаешься, хотел переиначить и в речку Темную направить. Но тут я родился. Дед Севастьян заговорил воды целую бочку, и пили ту воду всем поселком по такому случаю. За то деда с работы выгнали. Так что только благодаря мне ты течешь. Не злись, милая. Ведь я тебя люблю.
— Ты мне об этом никогда не рассказывал, — вздохнула Пустосвятовка.
— Да как-то не было случая.
— Хорошо? — спросила река.
— Теперь хорошо.
— А ты вредный, — ласково плеснула она водой.
Протекла быстрая струйка возле щеки, будто ладошкой погладила. Ластится…
— Да, вредный, — отозвался колдун. — Но учти, я тебя не бросал и никогда не брошу.
— Врешь.
— Тебе — никогда.
Он лежал на дне и смотрел, как блики света играют на поверхности.
Они вновь были вместе — колдун и его река.
— Знаешь, я испугалась, — призналась она. Теперь можно было во всем признаться. — Прошлой осенью перед самым ледоставом явился один тип противный-препротивный и хотел сжечь меня огнем.
— Реку — огнем? — усомнился колдун.
— Колдовским огнем, — уточнила она. — Все, думала, сейчас дохнет, и не станет меня, сгину, умру. То есть русло останется, влага в нем — тоже. А я — исчезну. И такой на меня ужас напал. Такой ужас… ужас… — Река заплескала, переживая заново тот прежний страх, закрутились мелкие водовороты, и там, на поверхности, побежала волна и ударила в сваи ветхого моста. — Но заклятия твои устояли, не смог он ничего сделать. Не смог… Ушел. А я… я вдруг на тебя обиделась — ужас как! За то, что тебя в тот момент рядом не было. Должен быть, а не был. Не был… Этот тип явился и грозил огнем, а я одна… — Река все цедила обиду. — Одна-одинешенька… Без тебя… Льдом закрылась до самого дна. Всю зиму тряслась, а когда по весне вскрылась, так страшно было… Страшно… страшно… страшно… — плескала река.
— Все в прошлом.
— Нет! Позавчера приходил на берег другой, куда сильнее первого…
— Тоже жег огнем?
