В очах горящих
Я жизнь носил и отражал,
И до последней капли веры
Во все размеры,
Как сын влюбленный, воплощал.
Всё в этом мире, всё прекрасно
И всё напрасно,
Как мой мятежный стих.
В час межпорывья и бессилья
Сомкнулись крылья
И бурный вихрь в груди затих.
Да, несомненно, я подобен,
И дик, и злобен.
Как Ты, Создатель, в первый час,
Как Ты, в твореньи я безроден,
Как Ты, свободен
Творить миры из темных глаз.
В природе только Ты и я,
Два бытия.
Ты – зодчий тела и небес,
Я – ритм крушения вселенной,
Твой дух нетленный,
Пророк мучительных чудес.
Я не ропщу за тяжесть тела,
За скудность дела,
За воплощение без сил.
На лобном месте мирозданья
Без отрицанья
Я разрушенье полюбил.
Из края в край миры вещали
В словах печали
Кругами пламенных дорог
Тебе, Отец, тысячегласно,
Увы, напрасно
Хвалу, хвалу, печальный Бог!
Но Ты бежал в тоске смертельной
К земле бесцельной
И грудь последнего Христа
Обнял, целуя с воплем раны.
Покой желанный
Нашли в моей крови Твои уста.
Да, Ты умрешь во мне навеки,
Стремленья реки
Слились во мне в одно русло.
Я взял венец предельной скуки,
Корону муки,
Любовь и ненависть и зло.
Я первый и последний в мире
На скорбном пире
Разбил стремленье навсегда,
Я всё изведал, всем доволен
И обездолен,
Меня не тянет никуда.
Иди, Отец, земля могила,
Ты Бог, я сила,
Вот райский сад, вот цепкий куст
Моей душистой алой Розы,
Сорви мне грезы
С невоплотимых чистых уст.
Смотри, Отец, она прекрасна,
Вся жизнь ненастно
Горит на алых лепестках,
Как в первый день творенья,
Когда сомненье
Ты зародил в моих словах.
Целуй ее в уста, безбрежный,
В цветочке нежном
Я разрешил Тебя, Отец!
Его улыбка на могиле
Мятежной силе
Да будет радостный конец.
