Улыбка испарилась с лица Вэнтинена, и ствол пистолета снова пополз вверх.
— Паси говорил, что готов перейти к серьезным методам. Но так все говорят до тех пор, пока на самом деле не приходится применять эти самые серьезные методы. То же самое было и с Паси. Сначала — пустая болтовня, а потом — хныканье. Я думал, что все будет просто. Мы убьем несколько ублюдков и соберем денежки. Но с Паси появились проблемы. Прежде всего, он не захотел стать Целителем. Мне пришлось стать дирижером этого проклятого оркестра, взять все на себя.
Я попытался незаметно посмотреть вокруг. Но это не укрылось от Вэнтинена.
— Ты хочешь все это выслушать или попытаешься улизнуть? Мне все равно. Я просто стою здесь и пытаюсь решить, стрелять тебе в голову, в шею или в грудь.
Меня передернуло. Я не сводил глаз с его лица, скрытого тенью. Он стоял примерно в четырех метрах от меня. Вокруг ничего не было слышно, кроме шума дождя. Ни машин, ни людей. И где бродят эти чертовы опасные обитатели парков, когда в них действительно нуждаешься?
— Я думал, тебе будет интересно, — продолжал Вэнтинен. — Теперь, если ты не возражаешь, перейду к твоей жене, вот уж действительно человек, который для меня как заноза в заднице. Будешь слушать или нет?
Я кивнул, содрогаясь от холода, который успел уже проникнуть глубоко, до самых костей.
— Я так и думал, — проговорил Вэнтинен. — Это было как последняя соломинка, последнее недоразумение во всем этом чертовом бардаке. Конечно, не во всем виновата твоя жена, эта чертова любопытная сучка. Ну, ты сам знаешь.
Он улыбнулся и стал рассказывать дальше:
— У Паси была мечта. Он хотел, чтобы кто-то из журналистов сумел понять, что он делает. Если хочешь, Паси мечтал выглядеть ангелом в глазах публики. Он всегда говорил, что, когда люди поймут, чем мы занимаемся, почему мы делаем это, они сразу же согласятся, что все это необходимо.
Теперь Вэнтинен почти смеялся, ствол пистолета ходил вверх и вниз.
— И, что самое удивительное, Паси думал, что они присоединятся к нам. Как тебе эта идея?
Я ничего не сказал. Вэнтинен заметил, что я дрожу.
— Ты дрожишь от возбуждения. Я не был столь же преисполнен энтузиазма. Но это меня не остановило. Мы все-таки сделали на этом чертовски хороший бизнес.
— Итак, Таркиайнен тоже замешан в этом, — произнес я.
— Ну, он в какой-то степени был вынужден заниматься этим. Паси очень скептически относился к охранной компании. Если напуганные люди, как он считал, узнают об этой бизнес-схеме, это сразу же настроит их против нас. Поэтому нам и был нужен журналист, кто-то, кто смог бы увидеть за этим более полную картину и преподнести широкой аудитории нашу, более благоприятную для него версию событий. И Паси решил, что этим журналистом станет его бывшая жена.
