А гордиться-то было не чем. Впрочем, я уверен, произнесенные слова Сафоновым — это чистый вымысел автора. Полк, вылетевший в полном составе, в первом вылете не выполнил боевой задачи из-за «недостаточно проявленной инициативы самих командиров эскадрилий», в связи с чем поступил новый приказ: «Немедленно нанести повторный удар по аэродрому Луостари». И этот приказ не был выполнен, так как в районе цели истребители были перехвачены. В результате с боевого задания не вернулись пять «Харрикейнов» — все были сбиты в воздушном бою. По чистой случайности ни один летчик не погиб. Командир 3-й эскадрильи капитан К., эскадрилья которого по замыслу боевой операции должна была обеспечивать действия двух других эскадрилий, не вступил в бой с истребителями противника и пассивно со своими подчиненными наблюдал со стороны, как «Мессершмитты» атакуют и сбивают его однополчан. По возращении с боевого задания капитан К. был отдан под суд военного трибунала.
Я уверен, если бы полк вел Борис Сафонов, то командиру 3-й эскадрильи хватило бы решимости выполнить боевой приказ — прикрыть своих товарищей, так как Сафонов вместе со своими подчиненными вступил бы в схватку с противником, а не покинул место боя одним из первых, как это сделал его заместитель.
Другой случай. В этом боевом вылете «засветился» один из самых опытных летчиков полка, за которым к тому времени уже прочно закрепилось звание «истребителя истребителей». Но, тем не менее, из-за недобросовестного выполнения боевого задания, выразившегося в том, что он возглавляя группу из 13 «Харрикейнов», оставил над территорией противника без прикрытия одно звено бомбардировщиков, экипажи которых впервые вылетели на боевое задание. В результате три «Мессершмитта» без особого труда сбили один ДБ-ЗФ, двое членов экипажа были взяты в плен, а двое — сгорели вместе с самолетом; второй бомбардировщик сильно повредили, но летчику удалось оторваться от преследовавших его истребителей противника и вернуться на свою базу.
На этот раз командир полка гвардии майор Сафонов не стал грозить расстрелом своего подчиненного, он собрал всех офицеров и в их присутствии сделал разбор этого вылета, где подверг суровой критике действия командира группы истребителей, заставив его смотреть в глаза летчикам, которых он был обязан прикрывать в воздухе.
Подобных случаев, к сожалению, можно привести в избытке. Но не об этом сейчас речь. Борис Сафонов в своем окружении был действительно не выдуманным летчиком-лидером — главная заслуга его была в том, что он своим примером бесстрашного воздушного бойца вдохновлял других летчиков идти в бой. Он был настоящим воздушным бойцом, что его, собственно, и отличало от других. В воздухе он не ждал противника, он его искал. Он жаждал боя. И бесспорно, если бы перед его эскадрильей стояла задача — уничтожать вражеские истребители, он также бесстрашно бросался на них, как он это делал в атаках на воздушных стрелков «Юнкерсов» и «Хейншелей», ведущих яростный оборонительный огонь по его самолету. Сафонов личным примером воспитывал своих подчиненных не бояться врага, а действовать. искать с ним встречи для того, чтобы его уничтожить! В значительной мере выполнение любого боевого задания зависело от морально-психологического состояния летного состава. Лётчики, летавшие с Сафоновым, всегда чувствовали свое превосходство над противником, действовали инициативно, уверенно и решительно, добиваясь победы в самой сложной воздушной обстановке. Летчики «сафоновцы» стремились первыми напасть на противника и уверено вели воздушный бой, если рядом был Сафонов.
