— Попрошу сдачу, — чопорно заявил Эдик. — Сколько «баксы» по курсу — знаете?
— Да уж известно, не «лохи», — заметил Егор, выкладывая и свою долю. Неторопливо вытянул ящик стола и смахнул в него наличность.
— А сдачу? — вякнул Эдик.
— Бог подаст, — отрезал Егор. — Итого, восемь «штук». Маловато!
— На гроб хватит, — заметил Седой. — У меня как раз знакомый гробовщик на примете есть. Суну ему пару «косых», так он не только гроб принесет, да еще и яму выроет.
— Вот это — по-нашему, — похвалил его Егор. — Трюфель при жизни скромным пацаном был, не кидался зря «баксами», как некоторые, — И покосился на Эдика. — Короче, я так думаю: чем проще, тем трогательней. А теперь давайте решим, кому и чем заниматься.
Через пятнадцать минут все и решили. Седой отправился к гробовщику, Леонид Леонидович — в кафе «Зурна», — договориться о предстоящих поминках. А Эдика послали к отцу Феофилу — заказать панихиду по усопшему в расцвете лет Трюфелеву.
Для себя же Егор оставил самое трудное: посчитать прибыль, которую должен был получить каждый из оставшихся в живых совладельцев фирмы «Трюфелев и К» от предстоящей сделки с немецкой фирмой «Бродт унд Буттер».
Калькулятор был честным, как никогда: с убийством Трюфелева доля Егора и всех остальных выросла ровно на двадцать процентов.
Со скорбными хлопотами управились на удивление быстро. Сказывался опыт проведения подобных мероприятий, приобретенный еще в те времена, когда «Трюфелев и К» боролось с конкурентами из ЗАО «Синяков корпорейшн, ЛТД». В конце концов, Синяков смотался за «бугор» — кажется, в Вену, а его «корпорейшн» полегла на поле брани. Поредела и Егорова братва: из двенадцати уцелели только пятеро. А теперь вот и вовсе остались вчетвером… Ну, ничего: делить сто процентов на четыре все-таки легче, чем на сорок. Вот разделить на три… или даже на одного… это — намного сложнее!
— Когда там у нас встреча с немцами запланирована? — спросил Егор, когда на следующее утро все четверо вновь собрались в офисе — отчитаться о проделанной работе.
— В четверг, в десять тридцать, — отвечал Леонид Леонидович.
— Вот и замечательно, — Егор перевел взгляд на Седого. — С гробовщиком вопрос решил?
— Обижаешь, начальник! — ахнул Седой, хотя, признаться, ни капельки не обиделся. — Ящик будет что надо: коллекционный! Гробовщик говорит, лично для себя выстругивал.
— Поглядим, что он там настругал… А как с поминальным обедом?
Леонид Леонидович с минуту посидел, собираясь с мыслями, потом заговорил, как с бумажки считывал:
