Я делал рамы к картинам для Мисси и ее сменяющихся мужей и разнообразных домов. Однажды она отправила меня самолетом на Гавайи только ради того, чтобы повесить картину. Это было в промежутке между мужьями номер два и три, лет двенадцать-пятнадцать назад, и мы воспользовались случаем. Покажите мне такого багетчика, который забыл бы, как вдыхал через соломинку кокаин с ладошки Мисси, сидя на балконе за столиком роскошного ресторана над залитым луной пляжем Вайкики. Вечер был прохладным не по сезону, на ней было норковое манто по щиколотку и почти ничего больше. Владелец ресторана явился с нахмуренными бровями. Но он не успел открыть рта, как Мисси заказала бутылку вина за двести пятьдесят долларов — слишком дорогого, как она заметила, — но сегодня ее день рождения, так что нельзя ли ее принести. Он принес — сплошная улыбка.
Теперь, все такая же стройная, все с теми же запомнившимися мне духами, она снова поцеловала меня.
Такая порывистая. Такая богатая. Такая беспокойная.
Она умела целоваться и на вкус была получше опилок, так что я стоял смирно, застыв, как работяга-кариатида с ярлычком «Промышленность», и позволял ей меня целовать. Я был слишком полон, что ни говори, поцелуями мертвой женщины, которую почти не знал, и чувствовал себя слишком странно, чтобы резко шевельнуться. Несколько опилок просыпались с моих бровей в глаза Мисси.
— Надо было жениться на мне, когда была возможность.
Она поморщилась, оттягивая себе веки, чтобы удалить деревянные крошки.
Я шагнул назад отряхнуть опилки с волос и бровей, и прищурился сквозь оседающую пыль.
— Жениться ради секса — это одно дело. Но не покажется ли неприличным выйти замуж за человека, который не ходит под парусом и не играет в теннис?
Она выпустила веки и осторожно моргнула.
— В моих клубах найдутся отличные инструктора по обоим занятиям.
— По всем трем.
Она оттопырила губки.
— Но ты хоть немножко жалеешь, что не женился на мне?
— Я готов к ленчу.
— Отлично. От разговоров о сексе у меня разыгрался аппетит, не говоря уж о жажде.
Я запер мастерскую и направил ее к соседней забегаловке. Но радар Мисси был включен.
— Каяться, так каяться!
И не успел я опомниться, как шофер вез нас в ее неподражаемом «ягуаре», направляясь к навесу уютного маленького бистро на самой Сакраменто-стрит, за полгорода от меня.
Как только она уселась, перед ней появился бокал с шардонне.
— За убийство!
Она коснулась губами запотевшей кромки бокала.
— И спасибо, что нашел время пообедать со мной, маленькой старушкой.
