Ноулс с довольным видом задрал ноги на край столика.
— Читали когда-нибудь девиз под часами на южном фронтоне церкви Святой Марии?
— Вообще-то, читал. «Сын, помни о времени и избегай зла». Ветхий Завет. Иезекииль?
— Хрен его знает, — пожал плечами Ноулс. — Только будь это моя церковь, там было бы написано: «Сын, помни о времени и найди себе добрую шлюху».
Он от души расхохотался и показал мне свой стакан.
— Бренди, Дэнни?
— Бренди, — согласился я, — но это не ваша церковь.
— А, — он вынул руку из кармана, чтобы махнуть ею на ландшафт за окном. — Нельзя же владеть всем.
Кажется, он не совсем верил собственным словам.
— Я часто задумывался, — вслух проговорил я, — что когда Дана вернулся в Сан-Франциско…
— Кто?
— Ричард Генри Дана. Автор книга «Два года на палубе».
— А, — невнятно протянул он, — книга…
— Книга, согласился я: — Когда Дана впервые побывал в Сан-Франциско в 1835-м, по эту сторону залива жил только один человек, белый торговец Вильям Ричардсон. Тот узкий проход между Сосалито и Милл-Вэлли назван в его честь. Все прочие туземцы, вроде так называемых индейцев олонов, жили на том берегу бухты, где всегда намного теплее.
— Тот парень, видимо, был ирландцем, — буркнул Ноулс.
— Тогда наш климат был как раз по нему, — рассмеялся я. — Через двадцать четыре года Дана снова побывал и Сан-Франциско и нашел на его месте мегаполис со стотысячным населением. За это время отшумела «золотая лихорадка».
— В 1849-м, — с сожалением подтвердил Ноулс.
— Перемены поразили Дана, но не лишили остроумия. В качестве одного из способов изучения этого выросшего в одночасье города он посещал разнообразные церкви, по две или три в одно воскресенье. Его удивило, что в одной католическая служба велась исключительно на французском. Побывал он и на службе в церкви Святой Марии в том самом приходе, о котором мы говорили.
Обращенное к окну лицо Ноулса было печально.
— Дана заметил, что в церкви очень душно. В этом и в других отношениях он счел ее весьма похожей на подобные службы в церквях Бостона и Кембриджа, изобилующими, цитирую: «разумом в столь малой пропорции к такому множеству лиц».
Ноулс обернулся ко мне с улыбкой.
— Неужто он это сказал?
