— Это Тамара, — передала я Сектоведению.
— Ну конечно. Местная язычница. Чтоб её больше никогда не издали! — и Сектоведение закашлялся.
— Книги могут болеть… — тихо произнесла я.
— Свалилась на нашу больную голову, — пробурчал в ответ Красное и Чёрное.
Какие-то они нелюбезные совсем. Но я снова осмелилась спросить:
— А от чего Книги болеют?
— От жизни своей книжной, — ответил Красное и Чёрное. — Тебе, я вижу, ещё и месяца не исполнилось. А мне послезавтра двадцать восемь лет будет.
— Вот это да!! А Сектоведение…
— Он ещё ребёнок, четыре года всего. А уже спонтанную апатию подцепил. Так что ты даже по сравнению с ним — брошюрка беспереплётная, поэтому будь любезна, не доставай нас своими вопросами. По хорошему просим.
Я заткнулась и закрыла глаза. Я была шокирована!
Конечно, эти мои соседи знали ВСЁ. По сравнению с ними медитативный Учение Храма и великий ясновидящий Журнал Альтруист были просто ни на что не годными буклетиками! А я… я вообще только вчера родилась. И вся моя слезливая рефлексия — просто комплекс неполноценности новенькой книжонки, беспомощной в своём инфантилизме.
Ждать, что они сами захотят заговорить со мной — глупо. Попытаться задать вопрос — ещё глупее. Что же мне делать?
Сектоведение кашлял и хрипел, Красное и Чёрное спал и грезил. Двадцать восемь лет. Фантастический возраст. И с виду особо не скажешь: слегка потрёпанный переплёт, взгляд хмурый и глубокий, голос уверенный и тон, не терпящий возражений.
Конечно, его уже читали, и не раз. Он всё знает — и про себя, и про Книги, и про людей. Вот Сектоведение в семь раз моложе — может, стоит пообщаться с ним, когда выздоровеет?
Думала-то я думала, только жизнь снова подбросила мне свой беспечный сюрприз. Накануне дня рождения Красного и Чёрного в гости к Николаю пришёл молодой человек по имени Серж. Ростом он был повыше и не носил бороду. Они с Николаем долго сидели за компьютером и беседовали о непонятных мне вещах: блютусах, скриптах, тэгах и такой-то матери. А затем гость спросил Николая:
— Есть что интересного почитать? А то знаешь, эти новомодные недокрученные писатели уже надоели. В какой магазин не зайди — горы бредовой фантастики и социальной порнографии.
Серж повертел пальцем у виска и подошёл к полке. Необъяснимо-приятная тревога поглотила меня, и вернулось чувство радости, которое я испытывала, когда к моей полке подходили люди в Книжном Магазине. Интересно, могут ли люди покупать Книги друг у друга? К тому же меня радовал сам факт того, что я вижу и слышу людей уже около часа!
