— Тогда, может быть, попробуем ее в деле? Прокатимся сейчас? Ведь когда, например, машину покупают, всегда так делают, так что и лодку надо проверить.
Тревор заколебался и кинул косой взгляд на Томазо.
— Собственно говоря, мы на ней уже катались, только что. Все в порядке.
— Очень хороший лодка, — вмешался Томазо.
— А она не течет?
Томазо, похоже, испытал шок от такого предположения.
— Не течет. Хороший мотор. Летит как ветер.
— У нее есть еще одно достоинство, — вставил Тревор. — На ней можно плавать и под парусами.
— Ну конечно, — согласилась Фелисити. — Тебе ведь всегда больше нравилось ходить на парусных лодках, чем на моторных, да?
— Значит, ты согласна? — обрадовался он. — И можно заключить сделку?
— Пока еще нет, — ответила Фелисити. — Полагаю, нам надо подумать над этим предложением день или два. Давайте договоримся так — мы придем сюда в четверг и все решим окончательно.
— Но Флисси! — запротестовал Тревор. — Они ведь могут ее продать за это время. А по такой цене мне потом никогда не купить лодку.
Она повернулась к Томазо:
— Ведь вы согласитесь подержать лодку для моего брата два дня? Всего два дня. — Она хотела, чтобы за это время кто-нибудь осмотрел эту развалюху. Берн, Ноэль, может быть, даже какой-нибудь приятель Луэллы — все равно, пусть осмотрят ее как следует и проверят мотор.
— Ну вот! — раздосадованно воскликнул Тревор. — Я бы уже обо всем договорился и ударил по рукам, если бы ты не стала мне мешать.
Фелисити только улыбнулась и начала подниматься по ступенькам.
— Ты идешь, Тревор?
В это время красивый, только что покрашенный ялик причалил к лестнице. Юноша в голубой рубашке и джинсах заглушил мотор и подвел лодку к самым ступеням, чтобы мужчина в кремово-желтом костюме мог сойти на берег. Это оказался Стефано Рамелли.
— Синьорина! Какой приятный сюрприз! — проговорил он, увидев Фелисити.
Томазо и Фортунато быстро взбежали вверх по ступеням и исчезли.
После короткого приветствия Фелисити пояснила, что ее брат хочет купить лодку, а она считает, что лучше подождать и спросить совета знающего человека.
— Я могу предложить вам кое-что получше, — сказал Стефано, выслушав ее. — За тридцать тысяч лир вы можете взять одну из моих лодок, они очень хорошие, очень крепкие. А когда будете уезжать, продадите мне ее обратно. Кто, интересно, хотел продать вам эту старую гнилую посудину? — Он с презрением указал на лодку, принадлежащую Томазо, потом кивнул: — Наверное, Томазо, негодник этакий.
