Тревор явно ее не слушал.
— Надо же, — бормотал он, думая о своем. — Интересно было бы узнать, что он здесь делает, в этом убогом местечке. Наверняка в его прошлом есть что-нибудь сомнительное, иначе бы он не приехал сюда.
— Думаю, он вряд ли нам признается, какие причины вынудили его приехать, — улыбнулась Фелисити. — Иди спать. Завтра у тебя процедуры.
— Вот именно. Так что меня вряд ли стоит винить за то, что я вышел немного прогуляться сегодня. Но я все-таки намерен взять напрокат лодку, что бы там ни говорил Мэллори.
— Только с его разрешения, — вспылила она. — Потерпи немного, Тревор. Ради бога, не упускай этого шанса!
— Ну, ладно, — зевнул Тревор. — Но никто и ничто не запретит мне кататься на лодке Томазо. Я даже могу взять отличную яхту нашего уважаемого Мистера Всемогущество и поехать на ней покататься.
— Какие глупости! — хихикнула Фелисити, но из осторожности не стала говорить, что на самом деле он не посмеет взять лодку Берна. Тревор мог принять это за вызов.
Когда на следующее утро девушка шла в клинику мистера Мэллори, она торопилась и волновалась, не зная, что он предпримет после вчерашнего выговора.
Уже приготовившись к холодному, резкому приему, она была удивлена, когда он приветствовал ее самой очаровательной улыбкой.
— Ну, вы оба, — сказал он, когда Тревора привела в кабинет медсестра. — Хочу поговорить с вами начистоту. Я так понимаю, Тревор, что ты действительно хочешь вылечиться, правильно?
— Естественно, — важно ответил юноша.
— Ты хочешь иметь возможность жить самостоятельно, заниматься спортом, сделать карьеру?
— Да.
— Тогда, если это так, предоставь себя всецело в мое распоряжение. — Берн говорил спокойно и доброжелательно. — Меньше чем за год, в самом крайнем случае через два года, ты ослепнешь, если ничего не будет предпринято. Дай мне месяц, и я постараюсь помочь тебе.
— Вы можете его вылечить? — нетерпеливо спросила Фелисити.
— Я этого не обещаю. — Берн кинул на нее ничего не выражающий взгляд, потом повернулся опять к Тревору: — Как минимум, месяц — вот чего я прошу. Даже при самом строгом надзоре это еще не значит, что жизнь ваша станет невыносимо скучна, но с сегодняшнего дня я запрещаю вам выходить в город по вечерам. Никаких ухаживаний за итальянками в продымленных, плохо освещенных кафе на берегу, и никаких злоупотреблений красным вином, которое здесь буквально льется рекой.
Тревор скорчил гримасу.
— Простая здоровая жизнь, какая прелесть! Да, мне говорили, что когда-то здесь был монастырь.
