Антон, мельком переглянувшись со Славой Голубевым, спросил:
— Можно ее забрать как деревенский сувенир?
— Бери, — великодушно разрешил Торчков и усмехнулся: — Мы, Игнатьич, такие сувениры в металлолом сдаем.
Скрипнув калиткой, с улицы вошла в ограду пожилая женщина с обветренным лицом. Увидев ее, Торчков подскочил со скамейки.
— Матрена! Ты куда, шут побери, газету с лотерейной таблицей запрятала?
Женщина, похоже, хотела ответить что-то резкое, но, узнав Антона, приветливо поздоровалась и сразу спросила:
— Отдыхать приехали или с моим фокусником разбираться?
— Думали порыбачить, Матрена Прокопьевна, но вот у Ивана Васильевича неприятность случилась… — ответил Антон.
— Ох, наградил меня боженька Иваном Васильевичем, — сокрушенно вздохнула женщина. — Как отмочит номер, — хоть стой, хоть падай. Не напрасно говорится: один дурак такое натворит, что десять умных не разберутся.
Торчков задиристо вспылил:
— Ты давай без дураков! Куда газету дела?
— Под горячую руку на растопку печи пустила.
— Серьезно?..
— Чего шутить-то? Это только ты шутки выкамариваешь.
— Игнатьич сомневается в нашем выигрыше!
— От выигрыша рожки да ножки остались. — Матрена Прокопьевна, опять вздохнув, печально посмотрела на Антона. — Что мотоцикл на мой билет выпал, не сомневайтесь, Антон Игнатьич, а газету я вправду сожгла.
Торчков растерянно заморгал, сердито сплюнул и, переваливаясь с боку на бок, рванулся за калитку.
Разговор с его женой еще больше озадачил Антона. Подтвердив, что муж привез из сберкассы «ровно тысячу», Матрена Прокопьевна высказала предположение, будто остальные пятьсот рублей, причитающиеся за выигранный мотоцикл, он утаил от нее — «такой грех за ним водится». Ничего нового не добавила она и о заготовителе, кроме того, что у «однорукого уголовный взгляд и глаза красные, как будто не спал две ночи подряд». Проговорив минут двадцать, Антон, словно разминаясь, прошелся по перерытому свиньями двору вдоль тележного следа и попрощался. Когда вышли на пустующую деревенскую улицу, Голубев спросил:
— Следы копыт смотрел? Что увидел?
Антон подбросил на ладони взятую у Торчкова подкову.
— Похоже, все ноги подкованы.
— Зря только полдня потеряли. Надо с другого конца к Глухову подбираться.
— Сегодня поедем домой.
— Да ты что, Антон? Чего спешку пороть? Давай еще с народом потолкуем, вечерок на озере посидим, выспимся капитально…
— Мне кажется, Слава, — перебил Антон, — что наступило такое время, когда нам с тобой спать можно, но не раздеваясь.
