— А вернулся он когда в Березовку?
Торчков пожал плечами.
— Не могу сказать. Сам я, как тебе известно, с четверга на пятницу заночевал в райцентровском вытрезвителе. Сменщик мой тоже на этот счет ничего определенного ответить не может, потому как Скорпионыч без него, ночью, Карьку на базу пригнал.
И еще одна внезапная мысль мелькнула у Антона.
— Иван Васильевич, помнится мне, что колхозным лошадям раньше на лето подковы срубали… — начал было он, но Торчков не дал ему договорить:
— Относительно подков, Игнатьич, могу прочитать лекцию. Деревенскую лошадь обязательно надо ковать в период гололедицы, а летом при мягком грунте ей подкова совсем ни к чему. Опять же такой секрет имеется: лошадиные копыта растут, к примеру сказать, как у человека ногти. Поэтому — хочешь не хочешь — требуется регулярная перековка, иначе может получиться так, что подковы вместо пользы причинят огромный вред, и лошадь совсем обезножеет.
— Значит, Карька, на которой Глухов ездил к племяннику, не подкована? — внимательно выслушав «лекцию», спросил Антон.
— Вот как раз у нее-то и новенькие подковки!
Антон недоуменно поднял брови:
— Почему?
— Еще один секрет имеется. Карька попеременно с двумя меринами, Аплодисментом и Харланом, у меня занаряжена для работы на животноводческой ферме, где производится перевозка кормов и тому подобных тяжестей по мокрому настилу, на котором копыта без подков скользят, как смазанные солидолом. Меринов ковали последний раз по весне, а Карьку — на прошлой неделе.
— Она, случайно, не расковалась?
— Сегодняшним утром, перед разнарядкой, проверял. Все четыре подковки как припаянные. За лошадями, Игнатьич, слежу лучше, чем за собственным хозяйством. Натура у меня такая, когда вижу плохо кованную лошадь, аж сердце кровью обливается. К примеру сказать, тому же однорукому заготовителю такую взбучку дал, что вгорячах даже непечатными словами выразился. Представь себе, мотает человек кобыленку по асфальтным и гравийным райцентровским дорогам, а ковка такая хреновая, что того и гляди кобыла обезножеет.
Антон, наклонившись, поднял надломленную подкову, которую Торчков перед тем, как садиться, сбросил со скамейки, и, рассматривая ее, спросил:
— Это не от заготовителевой лошади?
— Нет. Вчера на дороге подобрал.
— Иван Васильевич, а вы можете определить, с какой ноги эта подкова?
Торчков повертел подкову в руках. Показывая на сильно износившиеся шипы, авторитетно заключил:
— От правой передней недавно оторвалась, потому как еще заржаветь стертая сторона не успела.
