Так вот, это ложь.
Красивая женщина, если она желанна и согласна любить, дает не только то, что имеет сама, но и то, чего ждет от нее ее избранник.
Понимающий поймет, что я хочу этим сказать.
Замечу между прочим, что мой дар, как оказалось, таил в себе бесконечные возможности самых утонченных, самых изысканных любовных наслаждений.
И довольно об этом.
Надо ли говорить, что от моего комплекса, от страха физической близости не осталось и следа: Ниночка навсегда сняла эти страхи одним прикосновением своих крохотных рук.
Однако мы по-прежнему были на "вы", и моя любимая упорно звала меня "Анатолий Борисович".
— Так лучше, — объясняла она. — На работе не оговоришься.
Это продолжалось ровно месяц, точнее двадцать девять дней.
Двадцать девять дней, пригоршня дивного счастья, всё, что отпустила мне судьба.
А потом произошла катастрофа, и я в одночасье лишился любимой женщины, работы, жилья, доброго имени, теперь вот и родины…
24
Нас, как в дурной комедии, застал ее ревнивый отец.
Полковник даже мысли не допускал, что у дочери может быть какая-то там личная жизнь.
Этот толстяк с лысой, как бильярдный шар, головой — он, мне кажется, питал к Ниночке сложные чувства, с отцами взрослых дочерей это бывает.
Ниночка запугивала меня гневом полковника, но сама совершенно его не боялась.
— Лысенький мой? Да он спит по ночам как убитый.
И до времени это было так.
Но однажды, видимо, полковника достала бессонница, а мы с Ниночкой, как на грех, расшалились.
И вдруг — громоподобный стук в дверь и голос — нет, не голос, а дикий рык:
— С кем ты там? О-о-о, у-у, а-а-а! Открывай сию минуту, мерзавка!
Дверь была на жалком слабеньком крючке, этот монстр так дергал дверь, что крючок стал разгибаться у нас на глазах.
— Ах, мерзавка! Ах, сучка! В моем доме блудить, кобелей тайком запускать! — бушевал полковник. — Ну, я тебе покажу!
Весь ужас положения заключался в том, что я был в своих обычных размерах (и, мягко говоря, без мундира), а Ниночка — ростом с мизинец.
Дисминуизироваться, вернуть любимую в нормальное состояние и вновь уйти в малый мир — на это у меня просто не было времени.
— Мать! Иди сюда, мать! — орал полковник. — Подлая потатчица, двурушница! Иди сюда, сводня проклятая! Полюбуйся, у твоей дочки в спальне мужик!
— Спрячь меня, спрячь поскорее! — тонким голоском подсказывала моя любимая. — В карман меня положи!
Ладно, положу, а дальше что?
— Скажи, что я уехала ночевать к Ляльке!
Я бережно опустил Ниночку в карман плаща (он висел на приоткрытой дверце шкафа), потом распихал по полкам ее разбросанные одежды, кое-как оделся сам — и скинул крючок.
