Генрих VIII, отчаянно пытавшийся сохранить контроль над ухудшающейся ситуацией с расстояния в 500 миль, теперь потребовал, чтобы в замке разместили только юную королеву, а ее мать поместили в городе и ограничили право доступа к дочери. Он был совершенно прав, разглядев суть проблемы: приказы отдавала Мария де Гиз. Требование короля просто проигнорировали.
Однако Сэдлер, осмотрительный, как всегда, вновь потребовал показать ему девочку, и ее покорно привели — здоровую, поправившуюся после ветряной оспы. Осознав, что у него больше нет возможности кого-либо обманывать, Арран, как обычно, решил присоединиться к победителям и встретился с Битоном. Кардинал организовал публичное признание графа в отступничестве и отпустил ему грехи. Арран также отправил своего сына Джеймса Хэмилтона на попечение кардинала в замок Сент-Эндрюс. Теперь вся власть в Шотландии была сосредоточена вокруг юной Марии, а ее мать могла перейти к реализации нового, важнейшего этапа своего плана.
9 сентября 1543 года состоялась коронация Марии. Ей было ровно десять месяцев, и она, конечно, ничего не запомнила. Церемония состоялась в Королевской капелле Стирлинга, по словам Сэдлера, «со всей торжественностью, которая в обычае в этой стране — а она стоит немногого». Арран нес корону — его наследники, герцоги Хэмилтоны, делают это и по сей день; у Леннокса в руках был скипетр, а у Аргайла — королевский меч. Марию несла ее мать, а церемонию проводил облаченный в красную кардинальскую мантию Битон. Корону последний раз надевал Яков V во время коронации Марии де Гиз; теперь кардинал держал ее над крошечной головкой королевы. Она была подобающим образом помазана освященным маслом, смешанным с миррой, и немедленно превратилась в помазанницу Божью. Теперь она обладала долей сакральной власти: например, могла исцелять прикосновением золотуху, «королевскую болезнь», а полученная корона — вместе со светской властью, которую она олицетворяла, — дана была ей по божественному праву.
Новая королева плохо вела себя на протяжении всей церемонии, постоянно разражаясь криками, так что никто не в состоянии был расслышать, как знатные дворяне приносили свою, зачастую лживую, присягу на верность. Герольды, долгом которых было перечислить все длинные титулы Марии, просто сдались, и пока Дженет Синклер устраивала новую королеву в ее колыбели, двор отправился в большой зал дворца на бал. Лорды — сторонники англичан отсутствовали, и казалось, что у них не будет уже никакой возможности выполнить обещания, данные Генриху VIII. Мария де Гиз показала всем, что она не просто королева-мать, которую уважают и тихо игнорируют, но искусная и решительная женщина, представляющая франко-шотландский союз, и с ней нельзя не считаться. Генриху оставался потерявший всякую ценность Гринвичский договор, и он больше никогда не станет доверять шотландцам.
