— Я уйду. — Голос его, приглушенный длинным подолом ее платья, звучал устало, будто пробивался из забытой всеми могилы, — Только позволь мне остаться с тобой до утра.
— Как хочешь. — Равнодушный голос, сухие, как прокаленный песок, слова. Все. Действие дозы закончилось, пора уходить. Последнюю дозу они используют завтра. Ведь завтра день, когда они освободятся от власти проклятой Нефти.
* * *
Тот же самый кабинет драгоценной шкатулкой раскрыт посетителю, та же самая девушка.
— Я хочу забрать свою заявку. Я передумал… я ошибся.
— Так, так… Гринок. Позвольте. — Девушка резко подняла голову, чем вспугнула скарабея, пригревшегося в ее золотистых волосах. — Тот самый Гринок? Изобретатель Нефти? Ах, боже мой, какое счастье, что я могу лично поблагодарить вас! Вы не представляете, как изменилась моя жизнь, какое блаженство…
— Я хочу забрать заявку…
— Но, позвольте, я ничего не вижу. Нет никакой заявки. — Девушка пожала плечами, утопавшими в пене драгоценных кружев. Она участливо покосилась на Гринока, оторвавшись от экрана. — Вам нехорошо?
— Вы… вчера здесь были не вы! Ваша сестра, верно? — Как он мог сразу не заметить, у той была божья коровка, и одевалась она совсем иначе. — Где она?
— Странно, она редко сюда заходит… но да, божья коровка. Моя сестра служит в машинном отделении, иногда забегает ко мне перехватить дозу-другую. Ее работе не позавидуешь, знаете, эти перемещения во времени плохо действуют на психику… сплошная техника, никакой красоты. Но ради дополнительной дозы она готова терпеть даже это. Постойте же! Куда вы? Я попытаюсь найти ее, в любом случае…
Но договорить она уже не успела; Гринок, забыв обо всем, рванулся к окну.
* * *
Лаковая гладь океана с легкими царапинами мелкой ряби и аккуратными стежками волн была как никогда задумчива и спокойна. Но вдруг, не очень далеко от линии прибоя, в том самом месте, где нежно-голубой превращается в отчаянную и резкую лазурь, появился новый цвет.
Быстро расползаясь, пятно маслянисто поблескивавшей нефти стало стремительно замазывать все остальные цвета. Безнадежно черная клякса, растекаясь, глотала синий и упругий мармелад моря. Гринок, не в силах наблюдать это противоестественное превращение, отвернулся. Схватившись нетвердой рукой за бархатную штору, он сполз на пол.
Кабинет неудержимо заполняли сумерки. Они жадно и деловито пожирали свет и пространство. Девушка, выбежав из-за стола, бросилась к окну, у которого упал Гринок. Но к тому времени, когда она добежала, вся видимая поверхность океана уже покрылась отвратительной черной ваксой. Она лениво колыхалась толстым слоем жирного крема, старательно и бездарно притворяясь тем, что так невозвратимо погубила.
