Она сама окунула его лицо в чашу своих прохладных ладоней:
— Ты болен, принести твоего скорпиона? — Она волновалась за него! Все быстрее доза начинает свое действие. Значит, все меньше времени она будет под влиянием наркотика. Часть от вечности, много ли это?.. Видимо, на его лице отразилось страдание от предстоящей разлуки с благословенной прохладой ее жемчужной кожи, и она передумала. — Не беспокойся, я не оставлю тебя.
* * *
— Хочу тебе сказать. — После ужина они опять вышли в пряный вечер. Взяв его под руку, она увлекла его по дорожке в ночную прохладу весеннего сада. Нежный ветер едва шевелил подвесные качели с забытым томиком сонетов Шекспира. — Только обещай выслушать. Не перебивай меня, прошу, скоро закончится действие…
— Я могу принести еще, а завтра у нас будет столько, сколько захотим, весь мир будет у наших ног, и ты будешь рядом…
— Я хочу, чтобы ты все это прекратил. Ты не можешь жить без Элинор, я не могу жить без Нефти и… тебя. — Ее пальцы предупредили возражения, готовые сорваться с его губ. — Ты ведь знаешь, мы оба знаем, что я — не она… И любить тебя, как сестра, я не могу. Не хочу.
— Нет, ты моя Элинор, моя любимая! — Он с жаром бросился целовать ее виски, ее глаза.
— НЕТ. — Она отвернулась и застыла, плотнее завернувшись в шаль. — И я прошу тебя прекратить это. Потому что только ты можешь сделать это. Я слишком люблю тебя, как Элинор, и слишком равнодушна к тебе, как ее сестра.
— Не хочу и не буду! — Он начинал злиться. — Какая к черту разница! Завтра мою заявку зарегистрируют, и у тебя больше никогда не будет недостатка в нефти.
— Ты уже подал заявку?! — Она резко развернулась и в упор посмотрела в его безумное лицо. Нефть ее расширившихся зрачков затопила жалкие останки души Гринока. — Когда? Этого нельзя было делать… Ах, зачем, я ведь просила тебя!
— Это все блажь, ерунда, — упрямо покачал он головой, — скоро кончится действие, и ты меня похвалишь, ты поблагодаришь меня за то, за что сейчас так презираешь.
— Может, ты любишь вовсе не меня? Может, ради нее ты забыл уже не только свою прежнюю Элинор, но и себя?
— Не говори так…
— Сейчас ты пойдешь туда и, как только они откроют Бюро, заберешь свою заявку. — Непреклонность звенела в ее голосе. — В благодарность за это я дождусь тебя. И мы умрем вместе.
Гринок упал к ее ногам. Он знал, что она права. Он знал, это был прощальный ужин, и уже сожалел, что так бездарно испортил последний вечер. Но как же ему не хотелось, чтобы она умирала! Умирала опять… Дважды потерять Элинор — что может быть ужаснее?!
