— Пожалуй что читал. Даже не раз. Популярный сюжет.
— Ну а вам хоть раз приходило в голову, что такую историю можно вывернуть наизнанку? Забрав человека в тюрьму, можно попытаться убедить его в том, что на самом деле он в психушке находится. И под это дело выдоить беднягу по полной. Как вам такой вариант идеального допроса?
— Беда, Урри. Неужели вы не видите, что беда с вами? Всегда меня логикой поражали, а тут такой провал.
— Это где же провал у меня?
— Да как же. Вы меня спрашиваете, размышлял ли я над возможностью того, что, по вашему же мнению, сам сейчас делаю?
У человека, подвешенного за ноги, голова кружится. Сильно. Причем кажется — сильно, насколько возможно. Но после этих слов врача голова Урри закружилась намного сильнее. Теперь он почти ничего не мог видеть.
— За что? — негромко прошептал Урри, вовсе ни к кому не обращаясь.
— Полно, Урри. Давайте вернемся к книге. Ведь, собственно, то, о чем мы с вами только что говорили, — ерунда полная. Суть совсем в другом.
— В подъезде, — сказал Урри, подавив рвотный позыв.
Доктор вежливо посмеялся.
— Суть в том, что жизнь хороша. А вывод, который вы сделали после того, как вам отказала эта полукровка, был поспешным.
Как, подумал Урри. При чем тут, подумал Урри. Душно, подумал Урри. Тошнит, подумал Урри. И ничего не видно, подумал Урри.
— Чушь. Полная.
Вкус желчи во рту.
— Нет. Вы ж после этого свой труд писать стали, так?
Урри молчал. Страшно было открывать рот, не хотелось блевать на глазах у человека, так подло обманувшего его ожидания.
— А даже неопытному стажеру ясно, что в это сочинение — не лишенное остроумия, признаюсь, но не представляющее ни малейшей исторической ценности, — вы всего лишь перегнали сильнейшую жажду самоубийства. Родившуюся в вашей душе после той истории. Кстати, удивительно романтичной.
— Не вам судить.
— Ну вот, даже комплименты в штыки. Жаль. Но — ничего не меняет. Ведь вы настолько увлечены теорией самоубийства, что не желаете видеть очевидного несоответствия в собственной теории. Не в мелочах, по сути, Вы утверждаете, что все задачи белой цивилизации решены, новых вызовов нету… А ведь решение нефтяной проблемы — что ж это, как не новый вызов?
Врач развел руками, демонстрируя уверенность в том, что серьезных возражений быть не может.
— Такой же, как веревка для того, кто решил удавиться, — сказал Урри.
— Вот видите, опять вы проговариваетесь. Тот, кто решил удавиться… А удавиться решили-то как раз вы, а не белые люди. И книжку свою писали в надежде на то, что вас в бочке с нефтью утопят, как политического. Вы ведь именно этого ждете-то, в глубине души, так сказать?
