Вовка стал расспрашивать Измаила об окрестностях.
— Там, за горами, — говорил адыгеец, — ущелье Волчьи ворота. Очень глухие места. Тут недалеко море. А здесь, — показал Измаил в противоположную сторону, — здесь дорога из станицы Саратовской в Серный ключ.
— Знаешь что, — произнес Вовка после некоторого раздумья, — пошли искать партизан. Ты иди к этим, как их, Волчьим воротам. Если встретишь партизан, они могут и не сказать, где у них лагерь, но ты выследи. Сам к ним не просись, пойдем все вместе. Смотри, на фашистов не нарвись, понял?
— Спрашиваешь! Я к кому хочешь подкрадусь — не заметишь.
Вовка решил идти в парадной форме. Попадаться на глаза людям он не будет до тех пор, пока не убедится, что это свои, а перед своими лучше всего предстать с орденом и оружием. Тогда его обязательно возьмут в отряд!
Они зашли к Вале. Девушки на посту не было. Вовка начал звать ее: никто не откликался. Встревоженные мальчики принялись ее искать, как вдруг раздался смех и Валя вылезла из-за куста неподалеку от них.
— Вот это маскировка! — восхитился Измаил.
Они передали Вале завтрак и отправились в путь.
Измаил карабкался вверх часа три. Он был уже недалеко от вершины горы. Здесь, по его мнению, могли оказаться партизаны, и он полез медленнее, внимательно оглядывая все вокруг.
Вдруг мальчик замер: неподалеку на скале кто-то тихо разговаривал. Измаил юркнул в кусты, разговор продолжался, значит его не заметили. Медленно, шаг за шагом, он начал пробираться вверх. Временами разговор смолкал, и тогда Измаил замирал на месте, боясь не только шевелиться, но и дышать.
«Если это фашисты, — думал он, — прыгну вниз. Пока соберутся стрелять, убегу».
Сердце колотилось так, что готово было вот-вот выскочить, в кровь разодраны были колючками и острыми камнями лицо и руки. На животе, извиваясь как уж, он продвинулся еще немного и, осторожно раздвинув у самой земли ветки, выглянул на поляну. Перед ним стояла птица диковинно пестрой окраски.
— Тьфу! — громко сказал Измаил и встал на ноги. Стоило тратить два часа из-за какого-то фазана, бормотание которого он принял за разговор!
Измаил знал повадки этой пугливой птицы: там, где фазан, не могло быть близко людей.
На другом конце поляны огнем вспыхнула лиса и скрылась за большим валуном.
— Улю-лю-лю!.. — закричал мальчик, хлопая в ладоши, и побежал следом.
За валуном зияла большая дыра. Измаил, согнувшись, вошел внутрь. В пещере было темно. Мальчик вернулся, набрал охапку хворосту, горсть сухих листьев и снова полез в дыру. Пройдя немного, он вынул из кармана кресало — нехитрое приспособление из куска железа и кремня, при помощи которого адыгейцы на пастбищах добывали огонь. Скоро в пещере запылал небольшой костер. Подождав, пока сушняк разгорится как следует, Измаил взял несколько палок и пошел вперед, узкий коридор внезапно кончился. Мальчик оказался в большом подземелье. Сверху свешивались, как огромные сосульки, каменные сталактиты, придававшие пещере сказочный вид. Где-то журчала вода. Измаил увидел ручей. Вода была ледяная, слегка кисловатая и очень вкусная.
