Неожиданно Шурик метнулся к Селезневу. Во встречном грузовике сидел между эсесовцами окровавленный, связанный Павлов.
Машина пронеслась мимо.
«Что случилось? — с тревогой подумал Селезнев. — Почему провалился Павлов? Где Сенчук? Может быть, и его задержали фашисты?»
Он решил обойти стороной развилку дорог и приблизиться к нему с противоположной стороны.
К месту сбора они подошли, когда уже стало темнеть. Выглянув из кустов, Селезнев заметил группу людей около закрытой легковой машины. Один из немцев что-то сказал человеку, сидящему рядом с шофером. Тот начал быстро вылезать наружу.
«Сенчук!»
Схватив за руку Шурика, Селезнев бросился к горам. Но их уже заметили и долго преследовали. В перестрелке ранили Селезнева.
В отряд они прибрели только вечером следующего дня. Шурик, измученный, голодный, вел еле передвигающего ноги майора.
Ночью на Большую землю из штаба партизанских отрядов полетела радиограмма: «Необходимо срочно вывезти раненого…»
Добравшись до Сочи, Галя прежде всего пошла повидать Вовку и Шурика.
Ей открыл сам Бодалевский — давнишний товарищ отца, к кому она отправила мальчиков.
Он удивленно посмотрел на девушку, одетую в стеганку и кубанскую шапку с красной партизанской лентой. Здесь, в Сочи, стояла теплая осень, а лицо девушки было поморожено.
— Галя? Вы?.. Извините, не узнал вас. Проходите, пожалуйста. А где Вова и Шурик? Почему вы все-таки не прислали их ко мне?
Галя почувствовала, что у нее подкашиваются ноги…
Вместе с Бодалевским они поехали в эвакуационное бюро, потом в крайком партии.
Инструктор крайкома, полная немолодая женщина, расспросила, каким эшелоном ехали мальчики, перелистала папку с бумагами и сказала:
— Этот эшелон сильно бомбили, потом фашисты перерезали дорогу, и он вернулся обратно.
— Убитые были? — спросил Бодалевский.
— Да, семнадцать человек, но списка у нас нет. Эшелон вернулся в тот день, когда сдавали город и все учреждения уже эвакуировались.
Галя закрыла лицо руками и заплакала.
Госпиталь, в который направили девушку, был далеко за городом, но Бодалевский проводил ее туда и пообещал часто навещать.
В этот же день ей сделали операцию.
Бодалевский сдержал слово: дня через три он приехал вместе с капитаном-летчиком.
— Алексей Рокотов, — представился тот.
— Это сосед ваш, — сказал Бодалевский. — Тут рядом аэродром, они сюда и перелетели недавно. Сидят пока в резерве. От нечего делать составили оркестр, песенки разучивают. Так вот, Галочка, я взял дирижера и привез к вам. Пусть, думаю, познакомится и почаще приезжает вместе с оркестром. Чего же им только для себя играть?
