Охранник на мгновение задумался, ведь оставлять подполковника одного было не положено, однако, никакой явной опасности во время поездки с этой пигалицей не было. Мысленно махнув рукой на нарушение инструкции и даже на возможные последствия оного, охранник молча проследовал к одной из машин, стоящих неподалеку. В ней уже сидели прибывшие вместе с подполковником то ли охранники, то ли оперативники Жандармского Корпуса.
— Прошу, милая барышня-репортер…
Голицын так естественно и привычно открыл перед Ниной дверцу авто, что у той даже зашебуршило в мозгу: "Уж не тот ли это самый Голицын, который из князей? Древнейшая фамилия…" И, естественно, об этом и был её первый вопрос, когда подполковник устроился рядом с ней на заднем сидении и велел шоферу ехать "на службу".
— … род Голицыных не только древний, но и очень разветвленный, — покачал головой подполковник. — Однако, если вы имеете в виду, могу ли я называться князем Голицыным, то — могу. Титул принадлежит мне, как до этого принадлежал моему отцу. Но, кажется, сейчас на такое мало кто обращает внимание…
— Это точно, — кивнул репортерша, тем не менее чрезвычайно довольная и даже возбужденная единственно тем фактом, что едет в одной машине с настоящим князем. — Времена аристократов канули в Лету, но все-таки… да и всяческие аферисты, называясь, кто графами, кто баронами, отношение к вам подпортили…. но… по-настоящему голубая кровь, генеалогическое древо, уходящее корнями в домонгольские времена… это все-таки что-то…
До развилки широкого, современного проспекта на две чуть более узких, уходящих вдаль, прочь из города улицы и стоящего на этой развилке высокого и длинного дома-параллелипипеда они доехали быстро, не успев толком ни о чем больше, кроме родословной Голицына, поговорить. И через просторное фойе первого этажа прошли быстро, темп задал сам подполковник, иначе бы Нина не преминула бы осмотреться перед входом в святая святых Жандармского Корпуса. Впрочем, рассматривать в фойе было нечего. Кадки с пальмами по углам, несколько дверей в кабинеты-приемные, возле которых чинно, молчаливо сидело с полдесятка людей и — всё. А вот настоящие тайны начались уже за неприметной служебной дверью, ведущей, как свидетельствовала надпись на ней, к лифтам.
Очутившись вместе с Голицыным в узком тесном пенале-комнатке, Нина с удивлением подметила, как подполковник негромко поздоровался с кем-то невидимым, достал из кармана плаща свое удостоверение — солидную, черного цвета книжицу — показал, развернув, одной из стен, а потом… просто положил левую руку на небольшую тумбочку с матовой поверхностью, стоящую перед выходом из комнатного пенала. Что-то загудело, мгновенно вспыхнуло внутри тумбочки ярким светом, и подполковник, убрав руку, обернулся к Нине:
