– А я вообще не читаю стихов: типа того – не врубаюсь…
Юля была великолепным, золотистым сосудом, изящным и звонким, но вот наполнить его соответствующим содержимым – возможно ли?
Арсеньев поднял голову: сосуд спокойно сидел рядом с ним на бревне и поигрывал вновь приобретенной дорогой вещицей.
Арсеньев вспомнил слова, которые Юля произнесла вчера в магазине:
– Я люблю вас!
Интересно, какой смысл она, да и вообще – представители ее поколения вкладывают в слово люблю? Может быть, просто то же самое, что в иностранной литературе именуется заниматься любовью? Если это так, то совесть его чиста, и оба они хотели, фактически, одного и того же…
Мобильник Юли заиграл какую-то попсовую мелодию. С ловкостью ковбоя Юля выхватила аппарат и движением пальца вскинула крышку.
– Да, мамуля!.. С девчонками… Есть и мальчишки… Нет, мамуля… Ну, все… У меня батарейка садится. Больше не поговорим.
Юля подняла глаза на Арсеньева. Мама, конечно, беспокоилась, не трахнет ли ее кто-то на этой турбазе. Но больше всего об этом беспокоился папа. Эх, если бы они знали всю правду о ней, то были бы изрядно удивлены…
Человек, сидящий радом с ней, был сильно потрепан от долгой холостяцкой жизни, толст и невзрачен. Но она любила его. Вряд ли она смогла бы описать это чувство словами, но ей просто очень хотелось быть рядом с ним, постоянно смотреть на него… Впрочем, не более. Она и представить себе не могла, что совсем уже скоро они залезут в эту палатку и там… Что будет происходить – там?
Пусть будет так. Она скажет ему нечто важное о себе. Если это его остановит, то пусть будет, как будет. А если нет, то, значит – судьба.
Арсеньеву было нестерпимо стыдно. Теперь, когда ему открылась вся правда о его судьбе, он понял, что не сможет, не захочет сделать с этой девушкой то, для чего он, собственно, и привел ее сюда. Это было не что иное, как сама его судьба. И все должно произойти как-то иначе. Разве фея, которая посетила его на заре жизни, имела в виду именно это – случайная встреча на улице, вороватое бегство, замешенное на лжи, мешки и палатка, чисто животное вожделение, грязные мысли?..
* * *
Они лежали в палатке, в мешках, застегнувшись изнутри. Арсеньев и сам не понял, почему так получилось, как возникла между ними дистанция. Просто Юля залезла в палатку первой, а пока он копошился в полутьме, пытаясь припрятать на всякий случай вещи, разбросанные по всей поляне, она запаковалась в мешок и превратилась в мумию. Арсеньев устроился рядом и почему-то сделал то же самое.
