И вот он дома. Надолго ли он его покинет? Сильно ли будет скучать? Но сейчас некогда предаваться светлым воспоминаниям — скорые сборы, и в дорогу. Перед уходом Сетар взглянул в зеркало: плотная кожаная солдатская роба Первого отряда, богатые щитки из железного дерева, походный черный плащ — он думал разглядеть в отражении себя прежнего, но увы. Друзья говорили: «Рановато тебе стареть». Однако и три дюжины лет — не шутки, и годы спокойствия в мире, но не в душе наложили свой отпечаток. Так что вопреки желанию он предстал перед собой тем, кем, в сущности, и был — подуставшим от оседлой жизни солдатом в поисках приключений. А зачесанные назад каштановые волосы, обострившиеся черты лица и все еще ясные глаза придавали его виду даже некую обманчивую деловитость. Хотя в ближайшее время она весьма пригодится. Сетар опробовал перед зеркалом несколько серьезных мин, усмехнулся своим навыкам лицедейства и с легким сердцем ступил за порог.
* * *
«Опять днем весьма прохладно, а ночью и дождь может пойти. Вот вам и весенняя пора… Но шут с ней, с погодой — чертовски приятно видеть девственные леса и поля Храмира. А вон и стадо диких лошадей пасется. Обуздать одну такую — домчался бы быстрей ветра!
Засиделся я в деревне. Чем бы ни обернулась моя затея, а кости размять полезно будет. И боевой дух еще отнюдь не угас! Предвкушение опасного перехода порой бередит ум наравне с ожиданием встречи с Делией. Я немного даже опасаюсь, что слухи про Волчьи перевалы окажутся сказками, и нас ждет нудная неделя преодоления гор. Походные заметки поэтому не помешают — в борьбе со скукой и тяжелыми мыслями. Все-таки подарок Абара пригодился. Но на первый день работы с пером уже достаточно. Мы преодолели лишь две трети пути до постоялого двора на развилке, а солнце уже садится. Надо подогнать извозчика, иначе дотемна не успеем».
Сетар бережно уложил книгу в суму и прошел вперед по трясущейся телеге. Он извлек из мошны пару серебряных, дабы уговорить провожатого не жалеть свою кобылу, — язык денег торговцы понимали лучше всего. Извозчик молча принял монеты, звонко хлестнул поводьями, и лошадь прибавила ходу.
Сетар вернулся на место и взглянул на Кителию. Она, чуть наклонив голову, улыбнулась в ответ. В первые часы девушка беспокойно посматривала в сторону дома и печально вздыхала. Но затем она как-то себя приободрила и теперь даже вспомнила о своей забавной походной привычке сочинять и петь о том, что видишь.
