— Валя, а вдруг это тот самый ваш саратовский Вишневецкий, — сказала Марта Яновна.
— Нет, наш Вишневецкий, кажется, умер. Это однофамилец.
Я не сказала о том, что Вишневецкий расстрелян. В посылке, которую я получила из дома, в обрывке газеты (в нее был завернут мармелад) я прочла, что начальник НКВД Стромин и Вишневецкий приговорены к расстрелу. Приговор приведен в исполнение.
Почему-то мне было неприятно рассказывать об этом.
Утром я опустила в почтовый ящик на имя начальника всех северо-восточных лагерей заявление с просьбой срочно принять меня по крайне важному и серьезному делу.
А дня через два мне сказали, чтоб я не ходила на работу, так как меня поведут на прием к Вишневецкому.
— Быстро как! — удивились женщины. Уходя на работу, все пожелали мне удачи.
Резиденция начальника лагерей занимала половину здания НКВД, только ход был с другой стороны. В приемной ждали одни мужчины, все бывшие заключенные, работающие теперь в Магаданской области. Все по одному и тому же вопросу: с просьбой отпустить их на материк.
Наконец подошла моя очередь. Захожу в просторный, хорошо обставленный кабинет. В глубине его за письменным столом сидит наш саратовский Вишневецкий, живехонький, и невозмутимо смотрит на меня.
— Я вас слушаю.
Не показав и вида, что я его узнала, стала рассказывать ему о Маргарите Турышевой, взывала к его человечности и умоляла ее спасти.
— Валентина Михайловна, вы меня помните? — неожиданно спросил он.
— Конечно помню. Это не вы придумали — не давать мне спать?
— Нет, не я. Стромин.
— А теперь мне отменили приговор. Назначено переследствие.
— Знаю. С первым пароходом вы едете в наш Саратов. Что же мне сделать для землячки?
— Спасите Турышеву, это и будет для меня.
— Ладно.
Он взял большой лист бумаги и начал наносить на него анкетные данные о Маргарите. По счастью, я их знала наизусть, и он все записал.
— Значит, две профессии, — задумчиво отметил он, — балерина и геолог.
— Да, окончила балетное училище, три года работала в Свердловском театре оперы и балета, потом окончила геологический техникум и работала уже геологом… Спасибо вам! Я так благодарна. Она в ужасном там положении. Прочтите ее записку. Он прочел и, покачав головой, вернул ее мне.
Записал название участка, где она находилась на лесоповале.
— Ну, а что мне сделать для вас?
— Спасибо. Не надо ничего. С первым пароходом я уезжаю.
— Ладно, я подумаю сам.
Он проводил меня до двери и неожиданно сказал:
— А у меня ведь тоже к вам просьба.
